У дикой степи
Шрифт:
– А, что? – в глазах Теняты мелькнули искорки интереса.
– Пока что, ничего, – ответил седой. – Ты сейчас ни о чём не думай и не волнуйся. Отдыхай, набирайся сил.
– А я буду волноваться! – как мог громко произнёс воин, – буду думать! А вы как хотели! Это не досказали, то не договорили! Всё намёки, намёки, а мне теперь мучиться в неведении!
Высказавшись, Тенята попробовал сделать грозное лицо, но ему стало больнее чем было и он передумал. Седой и Иванна переглянулись. Хитро улыбнувшись, седой подошёл к изголовью раненного, сел на услужливо подставленную лавку, вздохнул и начал свой рассказ: – Что ж, слушай. Только сразу хочу тебя предупредить – я не очевидец, поэтому рассказывать стану только то, о чём сам услышал.
– От кого? – встрепенулся Тенята.
– От
..и тут раздался щелчок спускаемой тетивы. Стрела, пущенная уверенной рукой, попала бы точно в цель, но в последний момент конь взбрыкнул задними ногами и вместо спины всадника, носительница смерти угодила в конский круп. Этого вполне хватило для того, чтобы уставший, взмыленный конь сбился с галопа и вместе со всадником, кувырком полетел в высокий ковыль.
Тенята лежал на спине, лицо его было залито тёмной, густой кровью. Рудомир заметил, нет, даже не заметил, а каким-то шестым чувством понял, что скачет один. Кинув через плечо быстрый взгляд, он увидел, как Тенята вместе с конём кубарем летит в высокий, степной ковыль. Ни секунды не раздумывая, рыжий осадил коня, да так, что тот, встав на дыбы, чуть было не завалился на спину. Рудомир резко развернул коня и всем чем можно его понукая, помчался к упавшему другу. Через мгновение рыжеголовый уже стоял над телом Теняты, держа в каждой руке по обнажённому мечу: один – свой, другой – лежавшего на земле друга. Степняки, увидев это, начали придерживать своих низкорослых лошадок и потянулись к притороченным к сёдлам арканам. Видимо намереваясь взять славена живьём. –Шух-х-х, шух-х-х, – две волосяных «змеи» одновременно метнулись к фигуре воина. Одну петлю Рудомир успел отбить клинком меча, но вторая – достигла своей цели, захлестнув шею и плечо рыжего. Ликующий вопль раздался среди степняков. Рудомир, влекомый силой аркана, упал в траву и поэтому не мог видеть, как зашевелился, лежавший навзничь Тенята. Но всё, что произошло дальше, Рудомир рассмотрел очень хорошо. Правда, не совсем веря в то, что он увидел. А увидел он вот что: Тенята поднялся во весь свой немалый рост. Вместо лица у него была ужасная кровавая маска, глаза он закатил так, что были видны только белки. С невероятной быстротой, окровавленный славен, подхватил с земли меч, который выпал из руки заарканенного Рудомира и с нечеловеческим, закладывающим уши визгом, начал метаться между окружившими их кочевниками. После каждого выпада Теняты, в высокий ковыль падало тело умершего степняка. Прошло времени не больше того, за которое сердце успело сократиться три раза, а на ковыльной, степной земле остывало четыре тела. Но надо отдать должное и степнякам. Оставшиеся в живых схватились за свои луки (любимое оружие степняка), и хотя на многое их не хватило, но к тому моменту, когда умер последний преследователь, в теле Теняты торчало пять стрел.
– Что это было? – вырвалось у Рудомира, но ответа так и не получил. А Тенята подошёл к рыжему, молча перерезал стягивающий тело друга аркан и медленно осел на траву…
– Старик, ты хочешь сказать, что я мимоходом зарубил десятерых степняков и ничего про это не помню? – в голосе Теняты сквозило недоверие. – Так мне рассказал твой друг – развёл руками седой, – а не доверять его рассказу, у меня причины нет. Дело в том, что о подобном я уже слышал. У викингов есть воины, которые во время боя приходят в состояние похожее на твоё. Нурманы их называют берсерками. Страшны они в своём боевом безумии: двигаются подобно барсу, удары наносят со скоростью молнии, боль не чувствуют…
– Что ж, получается, что победить их невозможно?
– Возможно, но очень хлопотно, – покачал головой седоволосый.
– Значит я тоже берсерк? – спросил Тенята.
– Не знаю, – пожал плечами старик.
– Скажи, воин, а это у тебя в первый раз, или с тобой уже были случаи боевого бешенства? – спросила Иванна.
– Сам я не помню, а кроме вас мне об этом никто не рассказывал.
– Может были случаи когда ты просыпался утром, а чувство такое, будто не ночь ночевал, а только из боя вышел, вот только не помнишь об этом?
– Нет, красавица, – еле качнул забинтованной головой Тенята, – не было.
Иванна подошла к раненному, держа в руках небольшой ковшик с какой-то жидкостью. – Испей, – она поднесла ковшик к губам Теняты. Прохладная жидкость с чуть пряным вкусом потекла по горлу воина. – Что это? – Тенята взглянул в миндалевидные, серые глаза красавицы. – Это хорошее лекарство,– улыбнулась женщина, – ты сейчас уснёшь, а когда проснёшься, то будешь совершенно здоров.
Последние слова лекарки Тенята уже не слышал, он мерно посапывал, чему-то улыбаясь во сне.
Глава 4.
Лошади шли в галоп. Четыре сотни копыт трамбовали мёрзлую землю, выбивая из неё морозную пыль. – Ходу, ходу! – выкрикивал всадник, мчавшийся во главе отряда, то и дело охаживая плетью бока своего коня. Сотня неслась по заиндевевшему полю, откуда каждому всаднику хорошо был виден «тревожный дым», с помощью которого жители села сообщали о нахлынувшей на них беде. Люди и кони делали всё, чтобы как можно скорее прийти на помощь. Каждый воин прекрасно понимал, что чем быстрей они доберутся до селения, тем больше людей они спасут от смерти лютой, от полона жестокого, от разорения неминучего. Всё ближе и ближе занесённая снегом роща, за которой находилось взывающее о помощи село. Ветер, дующий всадникам в лица, доносил до обоняния тяжёлый запах гари. Но Боги, видимо, были на стороне скачущих на помощь. Всю предыдущую седмицу дули сильные ветра, и на поле снега почти не осталось, буквально тонкий слой, и лошади несли всадников ходко и быстро, словно по хорошо утрамбованной, но только очень широкой дороге. Добравшись до рощи, отряд разделился на две части. Одна часть отряда начала огибать рощу справа, другая – слева. Задумка была проста: зажать набежчиков с двух сторон и уничтожить. Тенята и Рудомир мчались как говориться «стремя в стремя», держась на расстоянии двух конских корпусов от возглавлявшего полусотню Ратибора.
Степняк, только что изнасиловавший селянку, услышав конский топот выскочил из крайней избы, да так и не понял откуда на него обрушилась быстрая смерть. Взмах меча и бритая голова отлетела в сторону, а тело, по инерции сделавшее ещё пару шагов, медленно осело в перемешанный с навозом, грязный снег. Следующего степняка Тенята пригвоздил к брёвнам избы сулицей, ещё одного рубанул мечом так, что развалил пополам.
– Всех не убивать! – услышал Тенята зычный глас Ратибора, – живьём брать татей!
Приказы Ратибора было принято исполнять незамедлительно. Чуть приотставший Рудомир, услышав приказ, быстро сунул в колчан бронебойную стрелу и достал другую, у которой вместо острого наконечника был кожаный мешочек, туго набитый песком, и со словами: – Повезло тебе, шакал, – пустил её в степняка, который судорожно пытался отвязать от столба низкорослого, мохноногого конька. Пущенная умелой рукой стрела попала сыну степей в лоб, и тот рухнул на снег как подкошенный. – Живым, так живым, – произнёс Рудомир, направляясь к поверженному степняку. Соскочив с коня он отвязал от седельной луки добрый волосяной аркан, и очень ловко, быстрыми движениями связал степняка по рукам и ногам. Связав, Рудомир от души залепил ему хорошую оплеуху, дабы привести степного гостя в чувство. Голова мергейса дёрнулась и он открыл свои раскосые глаза. – Не беспокоит? – Рудомир подёргал за узлы. В ответ, степняк что-то пробормотал. – Я так и думал, – усмехнулся воин, и легко подхватив небольшую фигурку пленённого кочевника, бросил её поперёк седла…
Через четверть часа с набежчиками было покончено. Пятнадцать пленённых кочевников грязными, связанными кулями, валялись на истоптанном снегу центральной площади села. Остальных перебили. К Ратибору, окружённому воями подъехал Мал, ближайший его помощник, командовавший полусотней, зашедшей в село с другой стороны. Ратибор наблюдая за подъезжавшим к нему Малом сравнивал его с медведем. Мал был таким же большим, сильным и быстрым. И очень опасным в бою. А ещё Ратибор знал, что Мал так же как и медведь неравнодушен к пахучему пчелиному мёду.