У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Варнавин простонал:
— Господи…
— Тише, полковник, тише…
Лидия внесла бумажку с адресами и предложила:
— Товарищ генерал, может, чайку?
Бредин улыбнулся:
— Спасибо, нет! Нас в доме Ушаковых так накормили и напоили, до завтра ничего в горло не полезет.
Женщина обрадовалась:
— Марина приехала?
Он отрицательно покачал головой:
— Не приехала. Осталась в Москве. Вы позднее все узнаете.
За руку попрощался с Варнавиным:
— До свидания! Выздоравливайте!
Попрощался отдельно с Лидией и мальчишками. Вышел на улицу. Из машины доносился хохот Горчакова и восклицания Шергуна. Полковник старательно от чего-то отказывался. Звонкий голос Сашки настаивал. Генерал удивленно заглянул через стекло на полковников, посмотрел на листок с адресом и сел в машину. Солдат-шофер посмотрел на начальника, но тот молчал. Между сиденьями пассажира и шофера лежала черная трубка телефона. Бредин поднял ее, продиктовал адрес ответившему дежурному и приказал:
— Отправить запрос. Пусть командиры частей откомандируют этих офицеров в Москву немедленно. Сроки пребывания не ограничены. Забронируйте два двухместных номера в нашей гостинице. В одном поставьте дополнительную кровать и предупредите дежурных — будет ребенок. Создайте условия.
Мужской голос бесстрастно ответил:
— Есть!
Генерал положил трубку и обернулся к замолчавшим на время его беседы полковникам и ребенку. Улыбнулся:
— О чем это вы так громко разговаривали?
Горчаков и Шергун, как показалось генералу, смущенно переглянулись. Сашка внимательно посмотрел на обоих и со свойственной только детству прямотой ответил:
— Дядя Олег не женат и детей нет, а у нас в деревне есть тетя Зоя. Мама говорит, что она очень хорошая, только несчастная. Вот я и сказал, чтоб он на ней женился, а они смеяться начали…
Генерал с трудом сдержал улыбку под его пристальным взглядом. Обернулся к Шергуну, глядя на него блестевшими от усмешки глазами:
— А что, Олег Маркович, парень дело говорит! Может, взглянем на невесту?
Полковник хмыкнул:
— Как-нибудь в другой раз, Евгений Владиславович!
Генерал еще раз посмотрел на “свата” и отвернулся. Улыбаясь смотрел вперед, невольно прислушиваясь к разговору за спиной. Мальчишка рассказывал о том, как они с дедом наткнулись на огромного ужа:
— Деда не испугался, поймал его и уж его не укусил. Я тоже дотронулся один раз — холодный и скользкий. Страшно было! Мама не боится совсем: за пазуху их кладет и они спят там. Однажды забыла выбросить и принесла домой, бабушка на печку залезла от страха, когда он на пол выпал. Вообще бабуля храбрая, но змей боится.
Марина лежала на кровати и смотрела в потолок, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Перед глазами маячила какая-то рыжая пустыня, колонна на дороге, клубившаяся густая пыль, из-за которой последние машины были не видны и взрывы. Она отчетливо слышала в голове грохот и крики. К остановившейся колонне бежали люди в широких одеждах и стреляли, стреляли. Черное, словно прокопченное над костром лицо, распяленный в крике рот:
— Алла-а-а!
И расползающееся кровавое пятно на белой рубахе… Подумала: “Неужели я была там? Как страшно”. Оглядела белые стены, села и нажала на кнопку вызова. Явилась пожилая медсестра:
— Что вы хотели?
— Принесите мне газеты, пожалуйста.
— Доктор не велел. Давайте я вам книжку принесу?
Степанова твердо произнесла:
— Нет. Газеты! Иначе я отсюда выйду и сама их возьму!
Медсестра помчалась к доктору словно молоденькая. Влетела в кабинет без стука, испуганно затараторила:
— Осип Аврамович, Осип Аврамович, Степанова требует газеты! Грозится выйти из палаты, если не дадим и забрать силой.
Врач оторвался от медицинской карты, которую заполнял. Подумал и кивнул:
— Дайте ей газеты. Всю подшивку “Красной звезды”. Посмотрим, что будет…
В доме Ушаковых, пока военные отсутствовали, происходило настоящее столпотворение. Елена Константиновна собирала вещи на себя, мужа и внука, одновременно наказывая прибежавшим собственной матери и свекрови, что делать в доме. Объясняла, где и что лежит. Те пытались расспрашивать ее о Марине, но женщина развела руками:
— Мамы, мы и сами еще толком ничего не знаем! Приедем и расскажем.
Уже не молодым женщинам пришлось смириться с этим ответом, хотя ни та, ни другая не поверили объяснениям Елены. Пока она паковала чемодан и сумку, они приготовили еды “на дорогу”. Здоровенную сумку набили разными деревенскими деликатесами: от сала до банки груздей. Иван Николаевич вспомнил и притащил копченую утку:
— Марина любит!
Упаковали и ее. К калитке подъехали две черных “Волги” и все моментально высыпали на крыльцо. Елена Константиновна увела в дом Сашу, чтобы переодеть перед дорогой. Возле машин начали скапливаться деревенские жители. Разглядывали погоны офицеров и перешептывались. Обе бабушки подошли к выбравшемуся из машины генералу и пытались “выудить” у него правду о внучке, но Бредин, заметив упреждающий жест Ивана Николаевича, произнес:
— Марина заболела и попросила привезти родителей. Вот и все. Ничего особо страшного я в этом не нахожу… — Сам почувствовал фальшь, прозвучавшую в словах. Чертыхнулся про себя и добавил: — Я же не доктор!
На крыльцо вышла Елена Константиновна, держа внука за руку. Саша был переодет в чистенький костюмчик и искренне радовался длительной поездке. Он украдкой показал язык своему давнему недругу Гошке Ватеневу. Тот нахмурился и переступил с ноги на ногу. С завистью посмотрел на блестящие машины и отвернулся. Елена Константиновна и Иван Николаевич расцеловались с матерями. Солдаты, по приказу генерала, загрузили вещи в багажники машин. Обе прабабки накинулись на правнука, целуя смуглые щечки и приговаривая: