У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Вы же знаете, он влюблен в меня. Зачем мучить парня? Давайте кого-то другого.
Огарев покачал головой:
— Иван действительно влюблен в вас, еще с того рейда осенью страдает. Весь отряд знает. Но у него опыт и для него прежде всего дело. К тому же сутки отдыхал и наверняка находится в палатке. А Леон, это не кличка. Имя у парня Леонтий Швец. Он с Алтая. Охотником был. Где-то в лагере должен быть. Так что, согласны на Мешкова?
Степановой ничего не осталось делать, как согласиться:
— Давайте…
Тащиться по развалинам, да еще стараясь не попасть на глаза чеченского снайпера, удовольствие не из веселых. Синяки, шишки, ссадины, порванная одежда — это только самая малая и самая безобидная часть “удовольствий”. Многочисленные руины, развалины и завалы давали кое-какое преимущество, за ними можно было укрыться, но вместе с тем, это замедляло движение. К тому же каждую минуту можно переломать конечности или взлететь на воздух. Большинство завалов оказалось заминировано.
Передвигались медленно. День был солнечным, но резкий ветер заставил потуже натянуть фуражки на головы. Солнечные лучи отражались в битом стекле и солнечные зайчики временами “прыгали” по стенам. Времени было около десяти утра. Марина порадовалась тому, что взяли с собой саперный щуп. В первых же развалинах в наушниках запищало. Швец присел, вглядываясь в битый кирпич. Через минуту указал пальцем в противопехотную мину. В метре от нее стояла еще одна, а дальше поставлена растяжка из двух гранат Ф-1.
Откуда-то сбоку грохнул выстрел, но не по ним. Степанова резко остановилась и повернула голову в ту сторону, по звуку определив снайперскую винтовку. Не оборачиваясь, вполголоса сказала:
— Мужики, снайпер по нашим лупит. Следовало бы ему “амба” сделать. Согласны?
Мешков охотно кивнул, Леон только чуть моргнул черными глазами, он был не против прихлопнуть “кукушку”. Женщина повернула на звук. В последнее время чеченские снайперы совсем обнаглели. Чтобы вспышка от выстрела не привлекала внимания, они стреляли из глубины зданий. Выследить их в этом случае было крайне сложно. Маленькая группа поравнялась с полуразрушенным домом, когда сверху ударил выстрел и снова не по ним. Степанова оглядела серое здание с черными разводами дыма на стенах и обернулась:
— Тут притаился. Надо постараться взять живым. Здесь несколько подъездов, что делать будем?
Швец предложил:
— Двоим встать с этой и той стороны дома, а одному подняться наверх и исполнить роль гончей.
Степанова достала из рюкзака винтовку. Повернулась спиной к ребятам. Быстро собрала ее, хотя и морщилась от боли при каждом движении. Рука плохо командовала, но она постаралась не показать этого парням. Обернулась и вставила обойму:
— Мужики, вы встаете внизу, пойду я. Все же стреляю, как и снайперы. Напрасно не рискуйте. Услышите выстрелы, не подниматься. Подождите минут пять. Ясно?
Оба кивнули, хотя Мешков попытался возразить и открыл было рот, но женщина уже скользнула в разбитый подъезд. Разведчики разошлись в разные стороны, обходя каменные россыпи.
Марина поднималась с этажа на этаж, внимательно оглядываясь по сторонам и заглядывая в каждое помещение. Большинство комнат выгорели изнутри. Черные закопченные стены с обгоревшей мебелью нагоняли тоску. Кое-где свисали клочья обоев, а сами плиты были сплошь изрешечены осколками и пулями. Переломанная, изуродованная мебель валялась повсюду. Грязные, пыльные детские игрушки, учебники и тетрадки, битая посуда, комки одежды, перевернутые шкафы — все указывало, что это был жилой дом. Сейчас сквозь пустые глазницы окон сюда заглядывал лишь ветер.
Между третьим и четвертым этажами, Степанова обнаружила растяжку на уровне голени. Тоненькая проволочка, проходившая в паре сантиметров над ступенькой, была практически незаметна. Женщина перешагнула ее, не теряя времени на разминирование, только поставила углем крест на стене и камне перед проволочкой на ступеньке. Для этого ей пришлось осторожно разгрести мусор в стороны. Наверх поднималась, внимательно разглядывая все, что находится под ногами и на уровне глаз. В первом подъезде никого не оказалось. По крыше Степанова перебралась во второй и начала спускаться сверху.
Где-то с уровня четвертого этажа до нее донесся треск стекла под ботинком. Звук настолько привычный в последнее время, что Марина замерла на мгновение. Быстро добралась до перил на лестничной клетке и осторожно выглянула. По лестнице кто-то быстро спускался вниз. Мелькнула кисть руки и армейский камуфляж. Она опустила винтовку вниз и принялась ждать. Едва кисть появилась в прицеле во второй раз, нажала на курок. Послышался пронзительный вскрик и топот ног. Человек убегал, уже не скрываясь. Она заметила в пролете первого этажа мелькнувшие светлые волосы и поняла, что снайпером является женщина.
Степанова кинулась следом. На втором этаже наткнулась на капли крови и потерянную фуражку. Прихватила головной убор с собой. Обрадовалась: теперь не уйдет! Из простреленной ладони кровь на ходу не остановить. Выскочила из подъезда следом и наткнулась на Леона. Он ошалело смотрел на исчезающую в развалинах фигуру:
— Баба!
Маринка толкнула его в сторону и пронеслась мимо со словами:
— Баба, баба… Зови Ивана и за мной! По каплям крови идите. Пока она не успела перевязать себя, надо гнать эту суку!
Бросилась дальше. Швец, вместе с Иваном, через минуту присоединились к ней. Оба парня неслись, как два хороших спринтера. Капли крови привели к жилому подвалу. Рядом сушилось постиранная и развешенная женская одежда. Платья, юбки и нижнее белье трепетали под ветром. Маринка попросила:
— Иван, побудь снаружи, мало ли что. Мы с Леоном зайдем в гости, он все же ее видел. Никого не выпускай. Швец, ищи женщину с перевязанной левой кистью, если лицо не четко помнишь. Я ей ладонь проштамповала.