У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Взяв автоматы наизготовку и прижимаясь к стенам подвала, начали спускаться вниз. Вокруг стояла темнота и ступеньки приходилось нащупывать ногой, чтобы не скатиться. Мешков вошел следом. Спрятался в тени подвальной стены, спустившись на пять ступенек вниз, чтобы не привлекать внимания и не схлопотать пулю. Отсюда ему был виден двор, да и к темноте внизу вскоре присмотрелся. Его никто не мог увидеть, войдя с залитой солнцем улицы.
Степанова скользнула в подвал первой. Дверь открылась бесшумно и ее появление не сразу заметили. Две женщины, при скудном свете керосиновой лампы и пары свечек, быстро перевязывали руку белокурой девушки. Она успела переодеться в гражданскую одежду. Из-под длинной юбки выглядывали носки армейских ботинок. Свитер топорщился из-за не снятой армейской куртки. Леон тронул Марину за руку и кивнул, прошептав одними губами:
— Она…
Сержант сделала ему знак: держи всех под прицелом. Уже не скрываясь, держа автомат наизготовку и готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону, вошла в помещение. Глядя на раненую, остановилась всего в нескольких шагах от стола, на ходу сказав:
— Вот и встретились, коллега! Не двигаться, вы все под прицелом. Приготовить документы! Я сержант Марина Степанова, федеральные войска. У меня есть все основания подозревать, что здесь укрываются бандитские снайперы.
Всего в помещении находилось восемь женщин. От ее голоса все застыли на местах, лишь головы дружно повернулись к двери. Степанова быстро огляделась по сторонам, выбирая “мертвую” зону для себя и ни на секунду не выпуская из поля зрения замершие фигуры. Среди чеченок обнаружила еще двух белокурых девиц. Ткнула в их стороны рукой и четко произнесла:
— Вы готовите документы в первую очередь.
Одна попыталась объяснить:
— Мы жительницы Грозного и документы сгорели.
Марина обратила внимание на акцент и с усмешкой сказала:
— Тогда откуда у вас прибалтийский акцент? Все, включая чеченок, пройдете с нами и вот эта, подстреленная мной, тоже. Ее я видела в работе. Один из наших видел в лицо.
Раненая продолжала сидеть за столом, чуть опустив голову и исподлобья разглядывая Степанову. Резко подняла голову и зло произнесла:
— Не докажешь!
Марина усмехнулась почти дружески:
— Докажу! Найду винтовку, где твои пальчики и докажу. Поверь, искать я умею.
Обернулась к чеченкам, глядевшим волчицами, обратив внимание, что все они молоды. Злые взгляды ее не напугали. Перевела взгляд на прибалток. Одна из чеченок, оказавшихся вне поля ее зрения, попыталась приблизиться к постели. Окрик Леона остановил:
— Стоять! Открываю огонь на поражение!
До этого женщины не видели спутника Марины и надеялись, что она одна. Замерли на месте. Дружно обернулись, но в темноте не смогли разобрать, сколько там скрывается русских солдат. Степанова подошла к кровати и сбросила матрас: на досках лежал автомат. Обернулась к двери:
— Спасибо, мужики! Вам, дамочки, по одной, с интервалом в метр, к двери марш! Встать у стены и не шевелиться! Мужики, попридержите шустрых, пока я шмон навожу!
Арестованные неохотно подчинились и выстроились у глухой стены возле входа, тревожно наблюдая за происходящим. Марина решительно перевернула все матрасы. Нашла около полутора десятков паспортов. Все забрала с собой. Заглянув под кровати, вытащила ящик из-под ракетной установки. В нем оказалось с десяток комплектов армейской формы небольшого размера и двадцать одноразовых шприцев сверху. Форма была явно надеванной, виднелись аккуратно заштопанные разрывы и даже заплатки. Марина быстро прохлопала карманы. Выкинула на стол пачки долларов и маленькие прозрачные пакетики с белым порошком. Обернулась:
— Вот и плата за убитых. Интересно, кто вам платит? Может, прямо сейчас скажете? В штабе вас все равно расколют. Один этот автомат доказывает, кто вы на самом деле.
Арестованные опустили яростно сверкавшие глаза к полу. Степанова обернулась к двери:
— Мужики, поздравляю с удачно проведенной операцией! В Грозном с едой плохо, а у них и тушенка, и масло, и сухое молоко с яичным порошком, даже печенье имеется. Уж не с дудаевских ли продовольственных складов все это богатство? Давайте взглянем на этикеточку вот этого продукта… — Марина подняла за краешек обертки упаковку галет со стола и прочла: — Сделано в Израиле, 1994 год. Да, такого у российской армии точно нет. Следовательно — я права! — Снаружи донесся шум. Степанова крикнула: — Иван, что там у тебя?
— Да трое в армейской форме вошли. Я дождался, когда пониже спустятся и сцапал. Сейчас на двух стою, а третью автоматом держу. Боюсь, долго не выдержу!
Женщина дала совет:
— Ты им сухожилия у ног подрежь, как они нашим делают. Смирными станут.
Мешков мгновенно понял замысел и легко согласился:
— Хорошо, сейчас, только до ножа дотянусь, а то они дергаются…
Тут же раздался испуганный женский вопль:
— Не надо, мы больше не будем!
Парень довольно произнес:
— Вот так-то бы давно! Руки сюда…
Через минуту Иван втолкнул в двери троих женщин со связанными руками, а сам вернулся на пост. Марина рявкнула на восемь пленниц:
— Повернуться спиной! И не шевелиться! — В пять минут обыскала и спеленала руки всем. У трех чеченок нашла в кармане ножи. Закончив, устало попросила Швеца: — Леон, ты охотник, простучи стены, у них наверняка рация есть. Надо же им с нанимателями связываться! Хорошо бы с нашими связаться, чтоб не тащиться назад пять километров. Кого-то из вас отправлять, риск большой! Это окраина. Только вначале перевяжи меня…
Разведчик быстро спросил:
— Тебя ранили?
— Рана вскрылась! Когда бежала, ударилась о перила. Теперь весь рукав в крови.
Стащила осторожно куртку и бросила ее на ящик, служивший стулом. Присела на второй ящик рядом, пристроив автомат на коленях и не сводя глаз с застывших у стены женщин. Положила окровавленную руку на стол. Леон сбросил старый бинт. Осмотрел рану и поморщился:
— Весь гной вылетел от удара, дыра торчит, аж кость видна. Тебе к хирургу надо!
Марина махнула здоровой рукой, заметив, что за ней внимательно наблюдают все пленницы. Швец залил перекисью рану, засыпал растолченным стрептоцидом и профессионально перебинтовал. Степанова с его помощью, натянула куртку. Парень деловито огляделся в помещении. Уверенно подошел к стене, перегораживающей подвал и начал осматривать. Марина сделала вид, что обессилела и прикрыла глаза. Из-под ресниц наблюдала за пленницами. Отметила, как они насторожились. Двое поглядели вверх. Попросила разведчика: