У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Есть возвращаться в строй, товарищ генерал-полковник!
Выписка на Марину была готова через пару минут. Доктор и генерал вышли из кабинета и она быстро переоделась в пятнистую полевушку. Натянула сверху бушлат и шапку из овчины. Вышла в коридор:
— В форме, но без автомата, раздетой себя чувствую.
Генерал задумчиво глядел на нее. Медленно произнес:
— Война в тебя въелась, Марина! Пора бы тебе завязывать с боевыми действиями… Ты же красивая женщина… Мать двоих детей…
Она попрощалась с военврачом и только тут сквозь ткань халата разглядела три звездочки. Смущенно ахнула:
— Что же вы меня сразу не оборвали, когда я “права начинала качать”? Звание у вас позволяло.
Сергей Михайлович отрицательно покачал головой и улыбнулся:
— Не позволяло! Звание женщины выше любого мужского ранга. Постарайтесь больше в такие переделки не попадать. Останьтесь живы, Марина!
Хирург обнял ее и чуть хлопнул по спине. Степанова повернулась к медсестрам, обнялась с ними:
— Спасибо вам всем за заботу и милосердие. До свидания!
Вместе с генералом вышла из госпиталя на крыльцо и едва не упала от свежего воздуха. Остановилась на крыльце, вцепившись руками в перила. Нестерпимо пахло весной. Снег вокруг стал рыхлым и ноздреватым. Пахло березами и нагретой землей. Степанова посмотрела на стену здания и улыбнулась глядевшему на нее Бредину:
— Весна, Евгений Владиславович! Смотрите, возле стены уже земля проглянула. Вот-вот и подснежники зацветут. Снегу совсем мало осталось… — Спустилась со ступенек и уже серьезно спросила: — Куда едем, товарищ генерал?
— На аэродром. А там, если попутный вертолет будет, в Грозный полетим. Оттуда БТРом или БМП, а может и танком, до расположения спецназа. Там тебя Огарев ждет не дождется! Да сержант Иван Мешков страдает. Вздыхает, мается… Очаровала, разбойница!
Маринка покраснела:
— Да ну вас, товарищ генерал! Я его, если честно и не помню вовсе! — И вдруг спохватилась, — Евгений Владиславович, но раз вы такие вещи знаете, значит, вы уже там побывали.
— Конечно. Я полторы недели по здешним местам путешествую. Полковник мне все рассказал о твоих вывертах!
Марина пытливо спросила, не глядя мужчине в глаза:
— Он рассказал, что я хотела сделать?
Он обернулся, уже садясь в машину. Застыл на мгновение с поднятой ногой:
— Это застрелиться, что ли? Конечно сказал… — Забрался на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Машина тронулась. Он повернулся к сидевшей сзади женщине: — Я понимаю, но все же ты мне больше нравишься живая. Иван Мешков тебя до самого медсанбата на плече тащил и сменить никому не дал. Совсем забыл, тебе привет от подполковника Маркова! Летели вы сюда на одном вертолете. Он, когда выписался, узнал, что ты в Моздоке.
— Где он?
— Недели три, как из госпиталя вернулся. Командует мотострелками и весьма успешно. Сегодня вечером зайдет. Я сказал, что тебя привезу. Его палатки всего-то в километре от спецназа.
По дороге Бредин расспрашивал ее о том, что произошло в тот день, когда она чуть не погибла. Марина объяснила коротко:
— Мотострелки отошли. По дому боевики начал из орудий и минометов шмалить. Ох и озлились чеченцы на меня! Бросилась вниз, прихватив все оружие. Только в двери выскочила, метров десять отбежать успела, здание за спиной рухнуло. Меня несколько раз долбануло то ли камнями, то ли осколками, а ноги козырьком от подъезда придавило. Отключилась. Сколько валялась не знаю, часы разбило. Только вокруг, когда очнулась, темнота стояла. Слышу поблизости чеченцы разговаривают: собираются в развалинах, где я лежу, засаду устроить. Попробовала отползти. Дернула ноги. Боль такая пронзила, вскрикнула. Слава Богу, сознание не потеряла. Они насторожились и ко мне. Я автомат нащупала. Кое-как развернулась и по ним саданула. В двух метрах были! Один ушел. Он то и сообщил остальным, что баба стреляет. Больше часа они пытались меня подловить, со спины подкрадывались. Предлагали сдаться, даже обещали к своим вынести. Прицельно не стреляли, видно хотели живой захватить. Оружие мое и боеприпасы рядом валялись, не засыпало. Вот так и вертелась во все стороны, словно лиса в капкане, пока Огарев не подоспел…
Генерал вздохнул и не сказал больше ни слова до самого аэродрома. Уткнулся взглядом в дорогу и молчал. Женщина, видя его угрюмое настроение, не решилась нарушить молчание. Вошли в здание аэропорта. Едва появились в дверях, как комендант вскрикнул:
— Товарищ генерал-полковник, вертолет вот-вот взлетит. На Грозный-Северный идет! Вы на машине? — Бредин кивнул. Офицер вскочил из-за стола: — Тогда быстро поехали ко взлетной площадке! Может и успеем. Радист, свяжись с бортом 233 и передай — задержать взлет на пару минут! Пассажиры прибыли… — Последние слова комендант кричал на бегу. Втиснулись в машину. Майор командовал: — Прямо давай! Вон до того холма, а теперь за него и резко влево. Вот он вертолет…
Боевой МИ-24 гудел моторами. Лопасти вращались, но люк зиял черной пастью. Лесенки не было. Марину это ничуть не смутило — ей уже не привыкать было запрыгивать на платформы. Едва генерал и сержант подбежали, придерживая шапки на головах от сильного ветра, нагоняемого лопастями, к ним потянулось сразу несколько рук и легко втащили обоих внутрь. Дверь сразу же захлопнулась. Вертолет загудел, развернулся на бетонке и взлетел. Глаза начали привыкать к полумраку вертолетного нутра. Мужской голос, смутно знакомый, сбоку от Марины произнес:
— Садитесь, девушка. И вы, товарищ генерал-полковник присаживайтесь! — Она медленно обернулась, чтобы узнать, кто говорит. Два радостных голоса дружно вскрикнули: — Искандер! Живой! Ох, ты черт, живая?! А мы-то похоронили тебя!
В полутьме вертолета сильные мужские руки крепко схватили Маринку за талию с двух сторон, подняли кверху и притиснули к себе. Все пассажиры обернулись. Женщина удивленно поглядела вниз на чернявые одинаковые лица и рассмеялась:
— Григоре, Димитру! Вы-то как здесь оказались? Почему не в родной Молдове? Уже подполковники! Здорово! Поздравляю!
Они хохотали, продолжая прижимать ее к себе:
— Мы в России обосновались сразу после Афгана, на близняшках женились. И теперь не знаем со своими ли женами спим. Может они меняются?
В вертолете поднялся хохот. Генерал удивленно смотрел на мужиков, на радостное лицо Марины. Братья наконец поставили ее на чуть дрожащий пол. Она сразу обернулась к Бредину:
— Евгений Владиславович, разрешите представить братьев Каларошей, Григоре и Димитру. Но где который, не знаю. Познакомились в Кабуле. Хотя тогда они еще не знали, что я женщина. Откуда узнали, Калоши?