У моря Русского
Шрифт:
Возле стены, где стоял Василько, толпилось много покупателей. Каждому хотелось купить такого сильного, красивого раба, но Мубарек заломил за него необычно высокую цену. Василько стоял у столба равнодушный ко всему. Какая разница, кому продадут. Все одно неволя. Даже надежда на побег, которую он втайне лелеял, стала ослабевать. Невольников стерегли зорко.
Вдруг Василько вздрогнул. Между рядов пробирался к нему Ивашка. А за ним… за ним шла дочь купца, которую он провожал когда-то через Дикое поле. Сразу к лицу прихлынула горячая кровь,
И тут глаза Ольги и Василька встретились. Девушка сразу признала пригожего дружинника, который так приглянулся ей во время поездки к князю Соколецкому. Много юношей встречалось Ольге, но ни один не походил на этого. И думала ли она, что встретит его снова здесь, закованного в цепи, измученного, истерзанного!
Встрепенулось, дрогнуло сердце Ольги, остановилась она, шагу не может шагнуть.
Словно сквозь сон услышала, как вскрикнул Иван: «Вот он!», словно сквозь сон видела, как бросился к невольнику, обнял его. Звякнули цепи. Припал пленник к Ивашке, а сам смотрит на Ольгу из-за плеча друга. И Ольга взгляд от него не отрывает, а сама вплотную подошла.
Тронув Ивашку за рукав, тихо спросила:
— Нашелся?
Ивашка молча кивнул головой.
— Не думал я, Вася, что кончится моя неволя, да господь бог помог. Выкупили меня. Видно, не судьба нам вместе-то.
— Прощай, — ответил Сокол. — Один близкий человек, и того рядом не будет. Ну, да бог даст — убегу. Где искать-то тебя?
— В Суроже. Запомни: Никиты Чурилова дом. Там ищи. — И вдруг повернулся к Ольге, посмотрел на нее с мольбой. — А может, и его выкупишь, Никитишна? — нерешительно спросил он.
— Спрашивай цену.
Узнав о цене, закручинились все трое. Денег не хватало, и очень много. Опытный старый торгаш с первого взгляда понял, что людям этим пленник дорог и какую бы цену на него ни поставить — не уйдут, не бросят.
— Горе-то какое, — сокрушенно сказал Козонок, отходя от татарина. — Не сбавляет цену лихой басурман.
— Погоди, — прошептала Ольга, — отдай ему это. — Она быстро сорвала с себя ожерелье — батюшкин дар. Федька немедля подскочил к татарину с ожерельем в руках.
Татарин оценил дорогие камни куда ниже того, что они стоили, и потребовал еще доплаты.
— И призанять не у кого, — хмуро сказал Федор, подходя к товарищам.
— Ожидайте меня здесь — я денег найду, — сказала вдруг Ольга и спешно стала проталкиваться к выходу с площади.
— Куда же ты? — крикнул ей вслед Ивашка.
— Скоро вернусь. Ждите меня.
Увлеченные торгом, Ивашка и Козонок думали, что до их покупки никому нет дела. Но это было не- так. Все время за Ольгой и Васильком следили зоркие, злые глаза молодого генуэзца; Теодоро видел, как смотрела на пленника красивая русиянка, в которую он был влюблен.
«Нельзя допустить, чтобы Ольга купила его», — решил Теодоро и, едва только исчез в толпе Ольгин сарафан, подошел к татарину.
— Сколько? — небрежно кивнул он в сторону Василька.
Татарин назвал цену. Теодоро вытащил кошелек и молча отсчитал деньги. Не успели Ивашка и Федор слова между собой молвить, как Василько был отделен от общей цепи, связывавшей пленников, и отдан генуэзцу.
— Я буду ждать хозяйку здесь, а ты беги по следу, узнай, куда поведут, — торопливо сказал Ивашка Федору.
— Купец сей мне ведом, — не сдвинувшись с места, заметил Федор. — Сурожского богатея Антона Гуаска сынок. Даст бог, там и встретимся…
Ольгу в Хаджиме купцы знали и денег дали немедля. Радостная вернулась она на рынок. Но только взглянула на печальные лица Ивашки и Федора, как сердце обдало холодом, поняла, что случилось недоброе. Поискала глазами Василька и упавшим голосом спросила:
— Неужто продали?
Козонок махнул рукой и направился к лошадям. Ивашка тихо тронул Ольгу за руку, — надо идти, и они пошли вслед за Федором.
Ольга шла с окаменевшим лицом. Только поравнявшись со своим конем, припала к седлу и горько, безутешно заплакала.
С горя начиналась ее первая любовь.
Глава шестая
РАЗБОЙНИК СРЕДИ РАЗБОЙНИКОВ
ПАРОЛЬ
— Слезами горю не поможешь, — произнес Ивашка, утешая Ольгу. — Даст бог, приедем в Сурож — может, что и придумаем. А сейчас пора бы и о пути подумать.
Ольга сняла с пояса мешочек с деньгами и передала Федьке.
— Дяде Ивану коня надобно. Сходи — купи. Нас найдешь в Хаджиме — будем тебя ждать, заодно и в дорогу соберемся.
Козонок кивнул и скрылся в толпе.
Если на том конце рынка, где продавали ясырь, шел бойкий торг, то на другом было безлюдье. Из десятка лошадей, выведенных на продажу, Козонок не выбрал ни одной. Татары и сами признавали, что животные годны только на махан. И потому Федька стал расспрашивать, где можно найти справного коня. Ему посоветовали сходить к Белой скале, там за рекой стоит цыганский табор. Вот где кони, так кони.
Федька решил побывать у цыган, благо до Белой скалы всего три версты.
Путь он выбрал покороче. Минуя городскую стену, вышел на узкую тропинку, вьющуюся в густых зарослях карагача.
В том месте, где Карасу делится на два рукава, заросли стали еще гуще. И вдруг Федька услышал приглушенную татарскую речь. Он отскочил в кусты. Вскоре на тропинке показались татары. Они шли гуськом и переговаривались между собой. Федька бросился в сторону, чтобы не попасться им на глаза, и выскочил на небольшую полянку. Федька упал на землю вовремя, его не увидели. На траве сидели молодые татары и, видимо, ждали тех, что шли по тропе. Вот они появились. Один, худощавый и стройный, в богатой одежде, поздоровался с сидящими на поляне, заговорил негромко, но властно. Слов его Федька не расслышал. Пожилой татарин-воин спросил смиренно: