У нас в Заримании
Шрифт:
– А тебе скучно и охота язык почесать?
– Эй, Солан, твой язык как рашпиль! Помогаешь им папаше в мастерской?!
– Сам ты рашпиль, давай, звони, а то я сама!
– Не достанешь.
Гаспар подмигнул Николаю и, подняв свободную руку, дернул за свисающую из стены веревку.
Внутри дома раздался тихий перезвон колокольчиков.
Не прошло и минуты как дверь отворилась, и вышел седой дядька с седой бородой по грудь, в синем костюме.
– Доброго дня, Марел.
– Привет, коза!
–
– Кто это с тобой?
– Николай, он приехал с обозом отца. Хочет наняться в охрану. Господин Харальд может его принять?
– Вы вовремя, как раз проводили Дивальдов. Проходите в дом, господин Николай.
По узкому и темному коридору Солан и Николай следом за Марелом прошли внутрь дома и оказались в комнате с камином и окном, завешенным шторой. На каминной доске в подсвечнике из начищенной меди горели желтые свечи. На стенах в тяжелых рамах темные картины.
В камине под серой золой еще теплились угли.
Солан присела рядом на корточки и протянула руки.
– Ты замерзла?
– У меня всегда руки мерзнут.
– Пожаловалась девушка.
– Купи себе перчатки.
– Еще не зима чтобы носить перчатки.
– Ты будешь мерзнуть и ждать зимы?
Солан робко улыбнулась.
– Звучит ужасно глупо, согласна.
Николай прошелся по комнате, пытаясь разглядеть, что там на рисовано на темных картинах. Широкие, темные от времени деревянные стулья с высокими спинками не давали приблизиться к картинам.
– Доброго дня. Мой юный друг интересуется живописью?
Лысоватый, слегка обрюзгший мужчина средних лет вышел из-за шторы, возле окна.
"Он там что-прятался?"
На мужчине поверх синего костюма наброшена длинная безрукавка, отороченная светлым мехом и расшитая серебряными узорами. На груди , на цепи бон величиной с десертную тарелку.
– Доброго дня, господин Харальд. Это-Николай - наш гость. Отец просил вас, его принять и помочь устроиться на должность охранника.
– Оттараторила Солан.
– Сегодня прибыли в Норведен?
– Вчера вечером, господин Харальд.
Харальд протянул руку, и Николай ее пожал. Рука была сухая, теплая и сильная.
– Понравился вам наш город, юноша?
– Очень, но только я пока что мало видел.
– Ничего, еще успеете рассмотреть все. Завтракали?
– Да, спасибо.
– Очень хорошо. Солан, девочка моя, ты можешь идти. Удачи мастеру Герту.
Девушка поклонилась, улыбнулась Николаю и вышла из комнаты.
– Господин Харальд, мой меч остался у Герта…
– Я знаю. За ним пошлют, не волнуйся. Присядем?
Присев на стул рядом с Николаем, Харальд дружелюбно и открыто посмотрел в глаза.
– Увы, я не могу сам тебя нанять, у меня уже есть Гаспар. Но я знаю людей, которым ты понравишься. На вечернюю службу в собор ты пойдешь со мной, и я думаю там мы все решим.
"Что-то мне все это не нравится.…Опять знакомство с влиятельным лицом, только теперь без банки силиконовой мази…"
67.
– Лорас!
Командир телохранителей выскочил из-за палатки, застегивая на бегу пряжки панциря. Оруженосец бежал рядом со шлемом в руках.
– Что случилось, донна?!
– Люди Морены собираются нас атаковать сейчас! Поднимай всех! Скорее!
– Что случилось?!
С факелом в руке во главе толпы горцев возник Гор дель Сорве, одетый и в доспехах, словно и спать не ложился. Спал стоя как конь тыкдымский?.
В лагере, разбуженном криками эльфийской девы, нарастал шум. Загорались костры и факелы.
"Ну и что дальше?"
Маша обернулась. В палатке пусто-клятый Хандану опять улизнул.
"А если он соврал?"
Сотни взглядов скрестились на эльфийской деве.
– Мой лазутчик сообщил о том, что Морена, пойдет в ночную атаку.
– Сказала негромко Маша.
– Моего коня и мой меч.
Лорас (вот что значит военный!) не долго тупил, залез в седло коня, спешно подведенного слугой, выхватил из ножен меч. Заревел во всю глотку:
– Поднимайте людей, господа! Все к обозу! Встретим врагов сталью! С нами Дева!
Потрясая мечами и топорами завыли горцы:
– С нами Дева!
Через несколько минут Маша уже сидела в седле и окруженная конными рыцарями рысила к границе лагеря, там, где днем предусмотрительный маршал Требо приказал огородиться обозными повозками, связав их между собой веревками. Бегущие горцы устремившиеся к границе лагеря, размахивая оружием и факелами, перекрыли дорогу.
"Пацаны хотят подраться-это круто! А если Хандану соврал?!"
Маша покрылась мурашками. Разоралась, всех перебудила…Что если напрасно?
"Ну и где же наш противник?"
Внезапно заныли зубы, вся верхняя челюсть. Маша схватилась руками за обе щеки, но тут же боль исчезла. Вспыхнуло синем светом кольцо на пальце, а потом впереди, на телегах и повозках зазвенела сталь и раздались вопли боли.
"Напали все же…"
Услышав звуки боя, она на миг испытала облегчение.
– Что там, Лорас?!
– Лорас там впереди, донна!
– ответил ей кто-то.
Она попыталась привстать в стременах. Из-за рослых рыцарей, ее окружавших, почти ничего нельзя разглядеть. Колыхался под легким ветерком ее личный штандарт, освященный в соборе Орланди- золотой олень на синем фоне.
Метались впереди факелы, звенела сталь, но орали при этом совсем не страшно. В полуфинале футбольном на стадионе пострашнее орут!
– Что там? Где же маршал? Да пустите меня туда!
Рыцари Машу не пускали. Окруженная охраной она ругалась и дергала поводья, но с места не могла съехать.