У рифа Армагеддон
Шрифт:
Тирск вздрогнул, его лицо побелело и исказилось, когда жестокие слова Кэйлеба и злобное презрение попали в цель. Но его глаза все же мерцали - мерцали от осознания того, что эти слова, какими бы дикими, какими бы презрительными они ни были, также были правдой.
Кэйлеб позволил тишине продлиться целую минуту, затем посмотрел Тирску прямо в глаза.
– Итак, теперь вы знаете условия, при которых вашим кораблям и их экипажам будет разрешено сдаться, милорд. Вы хотите принять их или нет?
* * *
Мерлин
– Вы были немного грубы с ним, - заметил человек, который когда-то был Нимуэ Элбан.
– Да, - признал Кэйлеб.
– Был, не так ли?
Он повернулся, чтобы посмотреть Мерлину прямо в лицо.
– Ты думаешь, я был жестче, чем он заслуживал?
– спросил он.
Мерлин понял, что это был серьезный вопрос, и он серьезно обдумал его, прежде чем ответить.
– На самом деле, я действительно думаю, что вы, возможно, были жестче, чем он заслуживал, - сказал он через мгновение.
– Это не значит, что король Ранилд не заслужил всего, что вы сказали. Хотя вы, возможно, захотите подумать о потенциальных дипломатических последствиях его столь тщательного свежевания, как он того заслужил.
– После того, что мы с ним сделали - и что он собирался сделать с нами? Я действительно не думаю, что даже отец или Рейджис могли бы заключить с ним какой-либо договор, что бы я не сказал или оставил не высказанным, - фыркнул Кэйлеб.
– Даже если бы у Ранилда было хоть какое-то желание простить и забыть, чего у него не будет, Клинтан и остальная четверка не позволили бы ему. И в отличие от Чариса, Долар фактически находится прямо по соседству с землями Храма. Так что я могу с таким же успехом сказать ему, что думаю о нем на самом деле.
– Уверен, что лично это доставило удовольствие, - мягко сказал Мерлин, и Кэйлеб разразился лающим смехом.
– На самом деле, это было чрезвычайно личное удовлетворение, - поправил он.
– Но я сделал это не поэтому.
– Мерлин приподнял бровь, и наследный принц пожал плечами.
– Тирск собирается рассказать об этом разговоре, когда он, наконец, вернется домой. И когда он это сделает, Ранилд будет в ярости. Что ж, это все равно должно было случиться, каким бы "дипломатичным" я ни был. Но дальше произойдут еще две вещи.
– Во-первых, в порыве моей юности и незрелого гнева я "проговорился" о проникновении наших агентов в Таро. Это должно послужить дополнительным уровнем защиты для твоих "видений", Мерлин. Но, возможно, что еще более важно, Ранилд - и, надеюсь, храмовая четверка поверят, что Горджа был ответственен за распространение информации, которая позволила нам перехватить южные силы. Либо он намеренно скормил это нам, либо он был преступно беспечен, и тот факт, что единственными выжившими во всем этом фиаско будут таротийские галеры, может помочь убедить его "друзей", что он подстроил все это намеренно. В любом случае, это создаст ему не самую малую проблему, тебе не кажется?
Мерлин подумал, что в этот момент злая улыбка Кэйлеба сделала его удивительно похожим на своего отца.
– Во-вторых, - продолжил кронпринц, - то, что я сказал Тирску, и то, что он собирается повторить Ранилду, выйдет наружу. Не думай ни на мгновение, что этого не произойдет. И когда это произойдет, это повлияет на мышление всех аристократов Ранилда. Это также дойдет до всех других правителей Ховарда и Хэйвена, и подозреваю, что храмовой четверке будет немного сложнее повторно
Мерлин медленно кивнул. Он вовсе не был уверен, что согласен со всем, что только что сказал Кэйлеб, но решительность, которую тот выражал, была типичной для того, чего он ожидал от молодого наследника престола.
Что касается влияния на Таро и короля Горджу, то он, вероятно, был прав, - размышлял Мерлин.
– Это была другая сторона дела, которую Мерлин находил тревожной. Да, это может затруднить храмовой четверке мобилизацию сил для их следующей атаки, но абсолютная безжалостность выраженного отношения Кэйлеба также может спровоцировать соответствующую реакцию со стороны будущих противников.
И все же Мерлин спрашивал себя, насколько хуже все может быть? Кэйлеб абсолютно прав насчет того, как на этот раз храмовая четверка хотела расправиться с Чарисом. Действительно ли вероятно, что их цели станут менее экстремальными после того, как их инструменты были порушены таким образом в первый же раз?
– Что ж, - сказал он вслух, - по крайней мере, Тирск согласился, вместо того, чтобы вынуждать вас.
– Да, - кивнул Кэйлеб.
– И ты был прав сегодня утром, когда советовал предложить ему вариант высадки его людей на берег острова Опал, вместо материка. Лично я не думаю, что мне показалось бы обнадеживающим, если бы Крэг-Рич стоял между мной и демонами, о которых, как он ожидает, его люди будут так беспокоиться. Но я так же рад, что они найдут это именно таким, если это сделает их счастливее от принятия, и означает, что в конце концов мне не придется убивать их всех.
– Я рад, что был вам полезен, - сухо сказал Мерлин.
– И теперь, когда он согласился, какие у вас другие планы?
– Что ж, - медленно произнес Кэйлеб, поворачиваясь, чтобы посмотреть через воду на покрытые деревьями склоны острова Опал площадью более трех тысяч квадратных миль, - я бы действительно предпочел немедленно отправиться домой. Но если "Тайфун" так сильно поврежден, как ты говоришь, ему понадобится время на ремонт. У нас также есть повреждения на других кораблях, и все мы израсходовали много пороха и ядер. Нам нужно доставить сюда "Трэвелера" и "Саммер мун" и пополнить наши боеприпасы. И думаю, что прежде чем мы сожжем галеры Тирска, мы также лишим их всего, что сможем использовать, - особенно запасного рангоута, пиломатериалов, канатов и парусины, и тому подобного, - а затем останемся здесь достаточно долго, чтобы завершить, по крайней мере, наш капитальный ремонт.
– Это разумно?
– спросил Мерлин намеренно нейтральным тоном.
– Я, конечно, буду обсуждать это с Домиником, получу его предложения и рекомендации, - сказал Кэйлеб, - но не думаю, что у нас есть большой выбор. Мы не можем оставить здесь только один или два корабля для ремонта в одиночку, не тогда, когда у Тирска будет несколько тысяч человек прямо здесь, на острове Опал, чтобы попытаться что-то предпринять. Итак, либо мы сжигаем наши наиболее поврежденные корабли прямо вместе с галерами - что, как бы мне этого ни хотелось, может оказаться нашим лучшим выбором, - либо мы все остаемся здесь достаточно долго, чтобы отремонтировать их и забрать с собой, когда будем уходить.