У рифа Армагеддон
Шрифт:
Во-первых, духовник короля был чарисийцем. Насколько Мерлин смог определить, он никогда не покидал королевство за всю свою жизнь, кроме как для того, чтобы совершить собственное паломничество в Храм, и он был самым высокопоставленным коренным чарисийцем во всей иерархии архиепископства. Выбор Хааралдом десять лет назад Мейкела Стейнейра епископом Теллесберга, а также его духовником, не понравился предшественнику архиепископа Эрейка. Но Хааралд упрямо цеплялся за свою прерогативу назначать на столичный престол священника по своему выбору, и с годами Мейкел стал членом внутреннего круга советников короля.
Что может быть и хорошей... или действительно очень плохой вещью.
– Ваше величество, - наконец сказал Мерлин, - почему ваш прадед отменил крепостное право здесь, в Чарисе?
Хааралд нахмурился, как будто удивленный вопросом. Затем он пожал плечами.
– Потому что он верил, что это то, чего Бог хотел от нас, - сказал он.
– Но крепостное право существует в Эмерэлде, - заметил Мерлин, - а также в Таро, Корисанде и Чисхолме. В Харчонге участь крепостного немногим лучше участи полевого зверя. Действительно, они обращаются со своими тягловыми животными лучше, чем со своими крепостными, потому что эти животные стоят дороже. А в Деснейре и Треллхейме практикуется прямое рабство. Даже на землях Храма, - он оторвал взгляд от лица короля, чтобы встретиться взглядом с епископом Мейкелом с легким намеком на вызов, - люди привязаны к земле больших церковных поместий, хотя их и не называют крепостными. Но не здесь. Почему бы и нет? Вы говорите, что это не то, чего Бог хочет от вас, но почему вы в это верите?
– Священное Писание учит, что Бог сотворил каждого Адама и каждую Еву в одно и то же мгновение, одним и тем же проявлением Своей воли через архангела Лэнгхорна, - сказал Хааралд.
– Он не создавал сначала королей, или дворян, или богатых купцов. Он вдохнул дыхание жизни в ноздри всех мужчин и всех женщин. Конечно, это означает, что все мужчины и все женщины - братья и сестры. Возможно, мы не родимся в одних и тех же состояниях в этом более позднем, менее совершенном мире. Некоторые из нас сейчас рождаются королями, а некоторые рождаются благородными, или богатыми, или всеми тремя. И все же те, кто родился более смиренно, по-прежнему остаются нашими братьями и сестрами. Если Бог видит людей такими, то и мы должны видеть то же самое, и если это правда, то люди - это не скот, или овцы, или лошади, или драконы. Не то, чем можно владеть.
Он впился взглядом в Мерлина, и Мерлин пожал плечами.
– И вы согласны с этим, епископ Мейкел?
– тихо спросил он.
– Согласен.
Голос священника был глубоким и сильным, хорошо подходящим для проповеди и молитвы, а в его глазах был блеск. Они были не такими твердыми, как у Хааралда, но и отступления в них не было, и Мерлин медленно кивнул. Затем он снова посмотрел на короля.
– Другие правители, по-видимому, не согласны с вами, ваше величество, - заметил он.
– Даже Церковь считает иначе, во всяком случае, если судить по ее собственной практике в ее собственных землях. Но вы действительно в это верите. И это, ваше величество, моя цель, моя задача. Я верю в то же, что и вы, и не вижу другого могущественного королевства, которое бы так считало. Я уважаю вас и во многих отношениях восхищаюсь вами. Но моя истинная преданность?
– Он снова пожал плечами.
– Она принадлежит не вам или Кэйлебу, а будущему. Я воспользуюсь вами, если смогу, ваше величество. Использую вас, чтобы создать день, когда ни один человек не будет владеть другим, ни один человек не будет считать людей, рожденных менее благородно, чем он, скотом или овцой.
Халман сердито посмотрел на него, но Хааралд только медленно кивнул с задумчивым выражением лица.
– И это истинная причина, по которой я хочу, чтобы Чарис не просто выжил, но и процветал, - сказал Мерлин.
– Не потому, что я люблю империю, и не потому, что я жажду богатства, или потому, что я путаю военную мощь с истинной силой королевства. Но хотя мне, возможно, и не дано видеть будущее, я знаю, какое будущее хотел бы видеть. Знаю, какие ценности, какие законы, какую монархию, как я верю, Бог хочет призвать. И в это время, ваше величество, Чарис дает лучшую надежду на будущее, которое я хотел бы видеть когда-либо осуществившимся. Вот почему я с самого начала сказал, что пришел не для того, чтобы служить конкретно вам, а для того, чтобы служить Чарису. Мысли о Чарисе, о его будущем.
Хааралд слегка побарабанил пальцами правой руки по подлокотнику своего кресла, затем взглянул на епископа Мейкела.
– Мейкел?
– тихо сказал он.
– Сир, - сказал епископ без колебаний, - я не могу спорить ни с чем из того, что сказал этот человек. Я знаю ваши надежды, ваши стремления. И я знаю, чего вы больше всего боитесь.
– Его пальцы снова погладили свой нагрудный скипетр, по-видимому, бессознательно, и его ноздри раздулись.
– Если позволите, сир?
Хааралд кивнул, и епископ снова посмотрел на Мерлина.
– Я никогда не встречал настоящего сейджина, - сказал он.
– Однажды в своей жизни я встретил человека, который утверждал, что он сейджин, но на самом деле он был шарлатаном.
– Ваше преосвященство, - сказал Мерлин, когда епископ сделал паузу, - я не утверждал, что я сейджин; я утверждал только, что обладаю некоторыми способностями, приписываемыми сейджину.
– Я заметил это, - сказал Мейкел с легкой улыбкой.
– Действительно, хотя я никогда не стал бы претендовать на то, чтобы быть равным своим уважаемым коллегам в Храме как богослов, я участвовал в своей доле богословских дебатов. И, возможно, как следствие этого, я был поражен несколькими вещами, о которых вы не сказали.
– Вы были поражены?
– Вежливо-внимательное выражение лица Мерлина не дрогнуло, но внутренняя тревога начала звучать, когда епископ пристально смотрел на него в течение нескольких секунд.
– Согласно многим сказкам, которые я читал, когда был моложе, - наконец сказал Мейкел, - истинного сейджина часто узнают только постфактум, по характеру его деяний. Другие могут присвоить ему этот титул; он редко претендует на него сам. Природа этих ваших "видений", однако, поразит многих как достаточное доказательство того, что кем бы вы ни были, вы не такой, как другие смертные люди. Так что, возможно, мы все можем согласиться с тем, что "сейджин" - это слово, которое лучше всего подходит - по крайней мере, на данный момент - для описания того, кем вы являетесь.
– Но, согласившись на это, что мы должны думать о вас и ваших целях? Я уверен, вы согласитесь, что это важнейший вопрос. И мой ответ на это заключается в том, что Писание учит, что истинная природа любого человека проявится в его действиях. Не имеет значения, является ли этот человек королем, купцом, сейджином или крестьянином; в конце концов, он не может скрыть, кто он на самом деле, чего он действительно стоит. До сих пор вы спасли жизнь Кэйлебу. Послал ли вас Бог к нам с этой конкретной целью или нет, я не знаю. Но, по моему мнению, это был не поступок того, кто будет служить тьме.
Епископ посмотрел на своего монарха и склонил голову в странно формальном поклоне.
– Ваше величество, - сказал он, - я не чувствую зла в этом человеке. Конечно, я могу ошибаться - в отличие от великого викария или канцлера, я всего лишь скромный, малограмотный провинциальный епископ. Но мой вам совет - прислушайтесь к нему. Я знаю, какая тьма сгущается вокруг нас. Возможно, этот человек и услуги, которые он предлагает, и есть тот светильник, - он коснулся вышитого знака своего ордена на груди рясы, - который вам нужен.