У свободы цвет неба

Аусиньш Эгерт

Вышел он через час с лишним, устало оперся о перила галереи, глянул на сайни, сидевшего под дверью и коротко сказал: "Воды". Сайни послушно побежал за кружкой. Нобиль досточтимого, Лиам, подошел и подставил ему плечо, Айдиш оперся на него, принял у сайни кружку, осушил в три глотка, поставил на перила и пошел к себе.

Марина качнула головой:

– Это он со свежим сотрясением мозга, да после дня в суде, еще ее в себя приводил. Не мужик, а какой-то ангел.

– Он такой, сколько я его знаю, - отозвалась Полина.
– Пошли чаю попьем, что ли.

Вечер Димитри начался с того, что он, придя в свой столичный дом, увидел там Ингу, ждущую его в нижнем холле особняка. Как она пробилась к нему, как нашла возможность увидеться, его подруга так и не призналась. Он было заикнулся, что вообще-то с прессой ему общаться тоже нельзя, как и всем участникам процесса, но она только улыбнулась и показала разрешение на частное интервью, подписанное мэром Исаниса. И добавила, что все ответы на вопросы она от него получила еще в январе, а сейчас пришла просто сказать, что он молодец и она в него верит. Потрясенный князь спросил: "Откуда ты здесь взялась?" - и узнал, что Инга Сааринен присутствует в столице как аккредитованный журналист. Она еще успела рассказать, что пресса прибыла двадцать первого февраля, и получить от него поцелуй и обещание после окончания процесса показать город. Потом за ней пришел офицер императорской гвардии, чтобы проводить в гостиницу, а князь отправился в Старый дворец, пока была возможность.

Нижний зал, он же холл крыла дворца, был безнадежно и прочно занят - Димитри и Дейвин о чем-то быстро и эмоционально говорили на сааланике с Унриалем да Шайни. Поэтому Полина устроилась с Чаком на лестнице. В программе на сегодня были "Дерева". Чак вдохновенно свистел и гудел, очень точно попадая в ноты. Димитри наблюдал за процессом с улыбкой, а Дейвин с любопытством. На галерее виднелась тень несчастного энца Гайяма. Закончив развлекать сайни, Полина спустилась в зал и подошла к камину.

– Гайям хороший проводник, - заметил Дейвин, - и интересный собеседник.

– Наверное, - ответила Полина, - я не знаю, лучше спросить Марину, это же ее охрана.

– Я так и не понял, что между вами вышло, - сказал граф.
– Не считая вчерашней сцены, вроде бы вы не ссорились.

– Нет, не ссорились, - подтвердила Полина.

– В таком случае почему ты его отвергла? Он теперь ходит по столице такой несчастный, что его даже сайни жалеют.
– Дейвин очень старался, чтобы в его словах не прозвучало упрека, но ответ Полины опять был далек от ожидаемого и даже представимого.

– Потому что согласиться было бы безнравственно.

– Что??
– спросил потрясенный князь.

– Безнравственно, - спокойно повторила женщина.
– Приговор есть приговор, надзор есть надзор. Если его на экзотику потянуло, это не проблема, журналисток тут полно.

– А зачем ты тогда по вечерам выходила петь?
– удивленный Дейвин и не заметил, что перебил князя, тоже пытавшегося что-то спросить.

– Для Чака, - услышал он и не нашел, что сказать, только пожал плечами.

– Для сайни?
– спросил князь.
– Ты серьезно?

– Ну да, для сайни, - подтвердила

Полина.
– Он обо мне все время заботился, почему я не могу сделать ему что-то хорошее?

– Нет, ты мне объясни, чем приговор мешает роману?
– повторил вопрос Дейвин.

– Я несвободна, - ответила Полина.
– И связь со мной делает несвободным и зависимым от моих обстоятельств и любовника тоже. Если его это не смутит, он мне не нужен. Если смутит, как и меня, связь не будет хорошей. Мы оба не будем рады.

Димитри и Дейвин одновременно посмотрели друг на друга с отстраненным интересом. Каждый из двоих подумал в ту минуту, что другой привлек внимание этой женщины и это было причиной неудачи бедняги Гайяма.

– Так, понятно, - сказала Полина, и Дейвин увидел, что она угадала их мысли.
– Сейчас вернусь, - сказала она, вставая.

Димитри, не поворачивая головы, сказал:

– На галерею подниматься вовсе не обязательно. За камином есть коридор, в его конце две двери.

– Спасибо, я знаю, - отозвалась Полина.
– Мне нужно на минуту к себе.

– Зачем же?
– спросил Дейвин.

– За аргументом, - получил он в ответ на свой вопрос.

Граф мимо воли слегка улыбнулся. За полгода общения с этой женщиной он привык к тому, что у нее с собой всегда есть запас штук, штучек и безделиц "на всякий случай", способных неожиданно оказаться полезными. Марина Лейшина как-то сказала, что в дорожной сумке ее подруги можно найти БТР с боевым расчетом, если хорошо поискать. Но когда Полина вернулась, улыбка с его лица стерлась. Женщина принесла янтарь с инклюзом. В Новом мире такие штуки и до аварии стоили, как хороший автомобиль в базовой комплектации, а с восемнадцатого года и вовсе перестали менять хозяев. А сейчас она положила на стол каплю застывшего света, в которой летел куда-то мотылек.

– Что это?
– спросил Димитри.

Полина изогнула бровь:

– Мотылек, как видишь. На вид совсем как живой, и даже кажется, что летит. Ему несколько миллионов лет. Все остальные такие не просто превратились в пыль, уже и пыль эта изменилась тысячи раз, а он все еще цел в янтаре. Но хорошо ли ему от этого? Я тебе не буду рассказывать, что это такое - тонуть в очень густой и вязкой смоле, ладно? Я, конечно, могу, за этот год у меня собралось достаточно представлений об этом из собственного опыта, но тебе же еще сегодня спать и завтра с судом общаться. Может быть, потом. Если захочешь. Пока просто поверь, что для него это на полет ничуть не было похоже.

Она оставила инклюз на столе и ушла, а Дейвин и Димитри остались смотреть на эту гадость, не решаясь прикоснуться. Потом князь свистнул, и немедленно прибежал кто-то из сайни. Димитри осторожно, одним пальцем, подвинул инклюз к краю стола.

– Мистрис Полина забыла это здесь, отнеси ей.

Исиан появился в Озерном крае ранним утром третьего марта, еще до рассвета. Он использовал свои координаты, поэтому до миссии Саэхен добрался только к закату. После приветствия всем, он спросил у Ранды Атил, где Макс, и узнал, что его сын не на Земле.