У свободы цвет неба
Шрифт:
Только на восьмой день слушаний Дейвин да Айгит наконец вручил свое послесловие к докладу суду вместе с кристаллами. Суд немедленно покинул зал и удалился на совещание, отправив всех пить чай на час. Слушателей в этот день собралось меньше, чем раньше, часть магов была занята борьбой со штормом, пришедшим с моря. Пока Димитри ждал в таверне на площади свои кексы из рыбы с пряностями и чай, его нашел курьер городского нотариата со срочным сообщением. Ничего хорошего от этого письма князь не ждал, но письмо содержало требование расписаться в прочтении. Он вздохнул и вскрыл конверт. Прочитав официальное извещение с подписями трех неведомых ему досточтимых и печатью столичного храма, он узнал о смерти Аргау да Гридаха, брата его деда. Расписался
В ратушу князь да Гридах вошел с несколько опрокинутым выражением лица. Вейен да Шайни заметил это немедленно и сразу подошел к нему.
– Димитри, что-то случилось? Ты выглядишь... озабоченным.
Князь посмотрел на маркиза, с трудом отвлекаясь от своих мыслей, и ответил всего в четыре слова.
– Аргау умер этой ночью.
– Да упокоят его дух вечные воды, - без паузы ответил Вейен. Теперь он был озадачен не меньше. Эта новость значила, что зиму Дью да Гридах проведет между Исанисом и как его там... Санкт-Петербургом, да. Графство Гридах, эта руина, все-таки обвалилась на Кэл-Аларца. Любой другой был бы надежно выведен таким наследством из игры на год или несколько, а Дью совершенно точно справится и еще всем тут надоест своим присутствием и мудрыми указаниями. Именно теперь, когда все и так вот-вот рухнет.
– Благодарю за заботу, Вейен, - сказал князь.
Маркиз понял, что все эти долгие минуты стоял рядом со скорбящим, выражая соболезнования своим присутствием. С точки зрения этикета - поступок в высшей степени уместный и благородный, конечно, но не в обстоятельствах, сложившихся для клана да Шайни. Вейен кивнул в ответ и пошел в зал Совета.
Второй вердикт суда был длинным, как набережная Исаниса, и таким же ожидаемым по содержанию. Унрио поразили в правах на титул и наследование по причине потери Дара, обязательства возмещения в первом приближении поделили между монастырями, из которых пришли в край "отличившиеся" досточтимые. Разумеется, они теряли и свое положение в иерархии Академии, падая в самый ее низ. Часть обязательств возложили на замазанных в работорговле лично, с пожизненным надзором за этими монахами. Услышав это, Вейен усмехнулся. О пожизненном надзоре суду рассказала мистрис Бауэр - и вот, пожалуйста, да Гранна уже применил едва узнанный метод.
Он получил странное удовольствие, услышав, что часть вреда не подлежит возмещению. Суд с прискорбием постановил, что поскольку князь Димитри был так скор на руку, что виновных, которым можно выставить счет, нет теперь в живых, то он может возместить ущерб сам, если хочет. Впрочем, сказал да Гранна, если край устраивает этот наместник, то окончательное решение о возмещении части вреда, повисшей в воздухе, будет принимать император.
Следующий пункт вердикта понравился маркизу да Шайни гораздо меньше. Часть ущерба, а именно за заказник в местечке Юкки, предместье Санкт-Петербурга, как и за разрушенные цирк и филармонию города, должен был выплатить он, Вейен да Шайни, и его дочь, мать Унрио.
Собственность края постановили возвращать в край, если государь не скажет иначе.
Разумеется, все приговоры, в вынесении которых найдены корыстные причины, назначили к пересмотру, но некромантия есть некромантия, она на землях империи неприемлема и карается смертью.
Вейлин решением суда был оставлен при столичном храме консультантом и переводчиком до окончания исполнения судебного вердикта. В край его решили не возвращать. Все остальное им было сделано прекрасно, но этот промах просто огромный. И в общем итоге, признал суд, как достопочтенный он не справился. И это ответственность магистра Академии, а не Вейлина лично, поэтому и ответственность по его ошибочным решениям несет тоже Академия.
Алису Медуницу обязали принять
Заседание закончилось. Гвардейцы и нобили пытались не пропустить журналистов к участникам процесса, обещая "достойно устроенное общение" после окончания суда. Остался последний этап: вердикт императора Аль Ас Саалан, подтверждающий или отменяющий каждый из пунктов вердикта суда.
Дорога из ратуши в Старый дворец затянулась из-за шторма. Повозку направили аж через Старый рынок. Проезжая мимо рыночной площади, Марина заметила под навесом группу сайни, танцующих то, что только вчера Полина показывала Чаку и его приятелям в зале Старого дворца. Рядом с ними кто-то свистел песенку про белых медведей и земную ось. Довольно похоже. Возница хмыкнул, оглянувшись на седоков:
– Так они друг с другом еще не заигрывали. Что-то новое...
Димитри в тот вечер в Старый замок не пришел. Вместо него появился Дейвин да Айгит и остался ужинать. Он рассказал, что князь пошел срочно решать какие-то дела с похоронами двоюродного деда, поскольку в шторм лодки не отправить, а позволить телу старого виконта лежать три дня, как если бы он был смертным, недопустимо и недостойно. Чтобы отвлечь всех от печальной темы, он стал дразнить Полину миссионером и прозелиткой. Шутку охотно поддержала и Марина. Полина, казалось, сносила насмешки молча, тем более что тон был очень дружеский. Но когда граф сказал, что она необходима магистру как незаменимый помощник в обращении сайни и наставлении их на Путь, Унриаль да Шайни перестал смотреть в стол и проявил интерес к беседе. И немедленно получил свою порцию веселья.
– Конечно, - сказала мистрис Бауэр.
– С удовольствием. А ты себе возьми школьных трудных подростков и заботься о них. Я верю в твои способности, у тебя все получится.
У графа Дейвина сделалось сложное лицо. Марина замолчала и потянулась за чашкой. А досточтимый Айдиш расхохотался в голос.
Для Дагрита да Шадо настали скверные дни. Вечером пятницы его вызвали к начальнику РУВД и известили, что с понедельника, тринадцатого марта, он отстранен от работы приказом, пришедшим из империи, даже не от наместника. Выезжать из города ему тоже запретили. Он попытался было позвонить Самвелу, но звонок почему-то не проходил, или его сбрасывали. О том, что причина его неприятностей - Айриль да Юн, Дагрит догадался довольно быстро, за несколько часов. Найти поганца, к своей досаде, Дагрит не смог, тот был в Приозерске. Договор аренды с да Юном был расторгнут из-за неисправности сантехники в снятой им квартире, и он опять подался в резиденцию наместника. Да Шадо только зубами скрипнул. Оставалась надежда, что он вернется в город, и тогда с ним можно будет наконец поговорить без свидетелей.
Исиан Асани, вернувшись в Созвездие и в Утреннюю Звезду, начал готовиться к совету Дома. Говорить с Тессой до начала совета он даже не пытался: все было совершенно понятно. Детская любовь, не получив развития, переродилась в ревность, и ревность толкнула ее избавиться от соперницы. О последствиях она просто не стала думать, это же не ее забота, а принца Дома. Макс, конечно, не мог себе этого даже представить, поскольку не видел отношения Тессы и не знал о ее ожиданиях на его счет. После того как она, умолчав там и недосказав тут, создала и представила ситуацию так, что Алисе ничего не оставалось, кроме как двигаться намеченным Тессой путем, представлять ее поведение можно было в любом свете. И Тесса сделала это, конечно. Совет прочел действия и решения Алисы так, как это было выгодно Тессе Гаир. Но не дому Утренней Звезды.