У свободы цвет неба

Аусиньш Эгерт

– Хорошее решение, - одобрил император.

Димитри философски заметил:

– По крайней мере, один раз оно уже принесло достойные плоды. Но должен признаться, государь, придумал его не я.

– Лейшина или Бауэр?
– немедленно спросил император.

– Вторая, - ответил Димитри.

– Ее нет у тебя сегодня, - заметил император.
– Серьезно больна?

– Кажется, у нее не было планов дальше вердикта суда, - вздохнул князь.

Император смотрел через окно в небо, и отражающийся от облаков луч большой луны окрашивал его взгляд в цвет расплавленного золота.

– На

Прозрачных Островах лежит снег, - сказал он после паузы, - через них нет дороги. Путь будет открыт, но не теперь.

Димитри был озадачен ответом. Он понимал, что сказанное как-то относится к обсуждаемым событиям, но приложить слова государя к обстоятельствам не мог.

– Цену мира на очень большую часть заплатила именно она. Человек не может и не должен платить столько, - сказал он.

Император посмотрел на него, чуть склонив голову, как птица Нового мира.

– Ни ты, ни я не можем предложить ей счастья, - произнес он.
– Вышло так, как вышло. Но в наших силах по крайней мере быть благодарными и не уронить в грязь полученный дар.

– Грустно знать, что я причастен к этому, государь, - признался Димитри.

Император пожал плечами.

– Ты поступил, как тебе свойственно. В море ты делал так много раз.

– Да, но в море, по ошибке захватив дружественный корабль, я по крайней мере мог возместить ущерб, - посетовал князь.

– Ну что же, - легко ответил император.
– Значит, в этот раз я буду возмещать ущерб вместе с тобой.

Димитри встал и поклонился. Решение было принято и оглашено.

– Пойдем к твоим гостям?
– предложил император с улыбкой.

В гостиной, как выяснилось, обсуждали танго. Журналистов пытались расспрашивать о танце, несколько человек даже сумели найти в памяти пару-тройку слов, описывающих место явления в культуре Земли. Получалось, что Димитри нашел что-то элитарное даже по меркам Нового мира. Фанд решила, что хочет приехать посмотреть на это. В том, что ее муж встретил нечто более яркое и впечатляющее, чем все находки да Шайни, она не сомневалась ни минуты.

– Я предполагаю, что это нечто, по сравнению с чем шелк окажется всего лишь тканью, пусть и очень модной и дорогой, - говорила она, когда князь вместе с государем входил в гостиную.

– О чем это речь?
– весело осведомился император.
– Димитри, ты нашел новое развлечение там, за звездами?

– Да, государь, - слегка поклонился князь.
– Сейчас я не могу показать это, нужны двое, и вторая, к сожалению, заболела. Но в Долгую ночь, если все сложится...

– Сложится, - уверенно кивнул император.
– Я запомню твое обещание. Ведь вы оба приглашены, и ты, и она.

Марина Лейшина слушала эти разговоры вполуха, чтобы не очень раздражаться легкомыслием саалан. У них на глазах человек пять дней назад самостоятельно и осознанно пошел в мясорубку, из которой вряд ли выйдет живым, а эти, подумать только, обсуждают, как будут танцевать на следующем празднике.

Чтобы не переживать об этом слишком сильно, она беседовала с магами о земных правовых нормах и разглядывала Хейгерд, дочку Димитри. Как ей сказали, младшую. Женщина выглядела ее ровесницей. Да, в очень хорошей физической форме, веселой и благополучной, но

ровесницей - пятидесятилетней или около того. Марина посмотрела на Димитри, которому на вид можно было дать тридцать пять только из вредности, да и тридцать в основном из зависти, на Фанд, выглядящую на двадцать шесть или двадцать восемь лет, и хмыкнула про себя. Молодец мужик, форму держит, не скисает, тут сказать нечего. А что они долго живут - он уже рассказывал. Жалко, конечно, что у них потеря в семье, его внук и сын этой самой Хейгерд погиб в Сосновом Бору в день аварии, но тут уж ничего не попишешь, саалан совершили фатальное количество ошибок. Эта семья заплатила свою часть цены, с остальных они тоже стребуют. И Алису в правах теперь уже точно восстановят. И гражданство ей отдадут. Вот только Поля... Эта последняя мысль, о подруге, саднила и ныла так, что герцог да Юаль спросил:

– Мистрис Марина, ты грустна или недовольна?

Она отговорилась тем, что хочет курить, но боится помешать присутствующим своим дымом.

– Ну так пойдем на крыльцо, - сказал герцог, - там и продолжим беседу.

Марина кивнула, нашарила пачку в кармане и встала с кресла.

В другом углу гостиной столичная публика расспрашивала журналистов уже на другую тему. Аристократы интересовались, как это жители Нового мира так запросто общаются со своими мертвыми, и правда ли, что старые боги у них прямо так пешком ходят по городам и селам. Прозвучал и вопрос, насколько земные старые боги страшны внешне. Журналисты с серьезными лицами говорили, что, мол, богов от людей у нас уже пару тысяч лет не отличить, так что никто и не пытается. Знать империи озадачивалась, впечатлялась и была заинтригована.

Унриаль да Шайни пытался наслаждаться свободным днем. Князь Димитри разрешил ему не присутствовать на приеме, а дед запретил появляться дома запиской, отправленной с курьером. И даже этой записки ему не оставили. Клочок пергамента был положен перед ним на стол и убран через десяток ударов сердца. Слов на нем оказалось немного, он успел прочитать их дважды. "Смертным не место в доме да Шайни" - вот что там было. Остальные детали маркиз Вейен не счел нужным объяснять бывшему родичу и бывшему магу.

День Унриаля прошел как обычно, между простыми физическими упражнениями, прогулкой по парку и отдыхом, а к вечеру сомнения разрушили его покой, и он спустился из комнат в нижний зал, надеясь на общение хотя бы с охраной. На его счастье, зал был не пустым. Арель сидела там одна и смотрела на пламя в камине.

– У тебя передышка, да?
– спросил Унриаль, подходя.

Она неопределенно качнула головой.

– Жехар пока не звал... Вроде бы около получаса у меня еще есть.

– Тяжело, да?
– участливо спросил он.
– Хуже, чем со мной?

Арель вздохнула.

– Ты был в сознании. А она нет.

– Понятно...
– посочувствовал Унриаль скорее интонацией, чем словом.
– Послушай, Арель...

– Да?

– Если это не слишком бесцеремонно с моей стороны...
– он сделал паузу, чтобы дождаться разрешения или запрета.

– Хорошо, - кивнула она, не отрывая глаз от пляшущего пламени.
– Спрашивай.

– Как ты вообще согласилась на инициацию? Это ведь могла быть не самая легкая смерть.