Убежище
Шрифт:
Львица слышала полный отчет Гитантаса о его приключении с Фитерусом и монстрами мага. Когда она и ее всадники добрались до развалин виллы, в центре которых была разрушенная башня, она отправила двадцать эльфов отыскать туши песчаного зверя и мантикоры, а сама с двадцатью оставшимися осталась обследовать территорию поместья, пытаясь найти подсказки к возможному местонахождению мага.
Облака над головой висели неподвижно, и воздух между груд булыжника и опрокинутых колонн не шелохнулся. В атмосфере было тяжелое выжидательное ощущение надвигающейся грозы. Это заставляло
Мертвых чудовищ было довольно легко отыскать. Обезглавленная мантикора распростерлась на груде булыжника. Ближе к вилле подобным же образом растянулся разлагающийся труп песчаного зверя. Эльфам пришлось повязать поверх носов платки, чтобы просто приблизиться к его телу.
Кериан вошла через парадный вход поместья. У нее под ногами валялись обрывки пергамента. Она наколола один кончиком меча и подняла, чтобы прочитать. Он выглядел опаленным. Каждая строчка чернил рукописи была обуглившейся. Ее навыки чтения были ограниченными, но Кериан узнала завитки и узор волшебного символа. Хрупкий пергамент развалился. Его фрагменты, кружась, упали на пол.
Один из воинов окликнул ее. Он обнаружил в разрушенной башне кабинет волшебника. Кериан вошла в башню через большую дверь, которая бесшумно повернулась внутрь на смазанных петлях. Интерьер освещался лишь слабым дневным светом через открытую дверцу люка над головой. Она приставила лестницу, которую они наспех сколотили из найденных в доме деревяшек, и поднялась в бывшую резиденцию Фитеруса.
Круглая комната была заполнена коврами, гобеленами и бесчисленными подушками. Дневной свет проникал сквозь тонкие трещины в стенах башни. Кроме переизбытка убранства, все, что они обнаружили, это лишь еще обрывки хрупкого пергамента, ошейник и поводок мантикоры, и пустую клетку из ивовых прутьев.
Один из эльфов нагнулся, всматриваясь в тени. Внезапно он разогнулся, чертыхаясь.
Кериан подошла. «Что там?»
«Мертвые птицы!» Шесть обычных голубей, бич торговцев по всему Кхури-Хану, лежали мертвыми на коврике. Их обезглавленные тельца образовывали четкую линию.
Кериан заметила приземистую урну в углу. Узнав в ней кхурский сосуд для масла, она подняла его и потрясла. Тот был наполовину полон. Она отослала своих воинов. Когда они спустились по лестнице, Львица начала лить бараний жир на толстый ковер. Отшвырнув пустую урну, она сгребла в кучу на пропитанном маслом ковре обрывки пергамента. При помощи кремня и огнива она высекла сноп искр на маленькую щепотку трута. Вскоре побежал первый красный язычок. Когда она присоединилась к остальным эльфам, из люка уже валил дым.
Снаружи Кериан заметила, как первые языки пламени вырываются из окон виллы и поняла, что дело сделано. Она не только отнимала у врага его крепость, она посылала ему четкое послание: Львица начала кампанию против него, и не будет никакой пощады.
В садах другая половина ее отряда обвязала дюжину веревок вокруг туши песчаного зверя. Гангренозная рана на его бедре принесла Кериан огромное удовлетворение. Может, Хенгриф и сразил зверя, но она со своими воинами замедлила его, так что Хенгриф смог завершить начатое. Если
Привязав зловонную тушу к своим протестующим лошадям, эльфы ожидали ее следующего приказа.
«Следуйте за мной», — велела им Кериан.
Отряд покинул Хабалу и въехал в Кхури-Хан. В хвосте процессии шесть всадников волокли за собой безжизненное тело песчаного зверя. Кхурцы из открытых окон и дверей реагировали с ужасом, когда разлагающиеся останки тащили мимо их домов, оставляя след из крови и кусков плоти. Некоторые визжали, многие проклинали лэддэд, когда те шествовали мимо них.
Ехавший рядом с Львицей воин спросил: «Генерал, зачем мы?..»
«Это подарок Сахим-Хану», — невозмутимо ответила она.
Эльфы сохраняли строй, но все гадали, не было ли это самоубийственной поездкой. Известно было, что хан людей убивал за много меньшие оскорбления.
Массивная туша заставляла их держаться широких оживленных улиц. Те вели их сквозь сердце Кхури-Хана. К тому моменту, когда они обошли стороной Большой Суук, позади них собралась толпа. Львица не обращала внимания на враждебных рассерженных кхурцев и размеренно продолжала движение.
Весть об их приближении опередила их, и когда они добрались до ворот Кхури ил Нора, те оказались крепко запертыми перед ними. Кериан велела своим солдатам подтащить гниющего песчаного зверя прямо к воротам и обрезать веревки.
Сверху из-за зубцов башни кхурский офицер прокричал: «Лэддэд, что вы делаете? Вы не можете оставить это здесь!»
Она сняла шлем. Несмотря на облачное небо, ее золотистая голова сияла, словно залитая солнцем.
«Я — Кериансерай, супруга Беседующего с Солнцем и Звездами», — возвестила она своим лучшим командным голосом. — «Это подарок Сахим-Хану с моими поздравлениями. Вызовите его».
Внезапно офицер рассмеялся: «Никто не вызывает Хана Всех Кхурцев!»
«Скажи ему, что это касается резни в лагере кочевников и его ручного колдуна, Фитеруса».
Упоминание злодеяния взбудоражило толпу позади эльфов. Раздались сердитые выкрики и угрозы. Эльфийские воины, и так напряженные, обхватили пальцами рукояти мечей и с трудом сдерживали своих норовистых лошадей. Только Кериан сохраняла невозмутимость. Она высоко восседала на своей гнедой, распрямив спину и не сводя глаз с кхурского офицера.
Возможно, его убедила ее спокойная настойчивость, а может, рычащая толпа позади нее, но офицер исчез с башни. Некоторое время ничего не происходило. Прогремел далекий раскат грома. Привлеченные падалью мухи досаждали всем. «Нечестивцы!» — кричала толпа. — «Вышвырнуть убийц!»
Наконец, двойные ворота распахнулись. Толпа смолкла. Снова пророкотал гром.
Двойная колонна кхурских солдат, по двадцать человек, строем вышла из ворот. Позади них шел не Сахим-Хан, но Хаккам, командующий ханской армией. Солдаты остановились, а Хаккам продолжил движение между шеренгами, приближаясь к Львице.