Убежище
Шрифт:
Четыре фигуры выскочили из темноты. Вожак держал закрытую лампу и, увидев Кериан, приоткрыл задвижку. Яркий свет ослепил ее, так что она сделала выпад и выбила медную лампу. Та приземлилась на песок, замерцала и продолжила гореть, но уже не так ярко.
Сделав этот выпад, она услышала, как нападавшие, один за другим, извлекли мечи. Первый, который держал лампу, нанес в ее сторону колющий удар, сильно наклонившись вперед, стараясь достать Кериан. Она парировала его клинок и ударом кулака в нос отшвырнула нападавшего. Второй атаковал ее, острием вперед. Она по широкой дуге нанесла встречный удар. Их клинки встретились, и сила ее маха вырвала меч из руки врага. Завершая дугу, она отбила в сторону клинок первого атакующего, и достойно ответила, погружая тому через ключицу острие меча глубоко в грудь. Фонтаном хлынула кровь.
Нападавшие были сильными и быстрыми. Одетые в гебы, они носили серые тканевые маски, полностью скрывавшие головы. У них были мечи в сильванестийском стиле, но это ничего не значило. Местные ремесленники научились делать такие клинки, чтобы продавать их эльфам, которые были равнодушны к кхурским мечам без гарды. Мастеровые находчиво зажгли страсть к оружию лэддэд у юношей Кхури-Хана.
Сдерживая их, она позвала на помощь. Но никто не откликнулся. Эта часть Кхуриноста выглядела пустынной. Львица могла рассчитывать только на себя.
Она подхватила выпавшую лампу и использовала ее в качестве щита, отбивая кончики мечей. Один из троих остававшихся ее противников подошел слишком близко, и Кериан треснула его лампой. Нападавший упал, но его крепкая голова разбила резервуар с маслом. Лампа потухла. Она бросила ее, и ее пустой руки коснулся клинок. Он оставил глубокий порез на тыльной стороне ее левого запястья.
Звук быстрых шагов подсказал ей, что, наконец, кто-то приближался. Ее надежда на помощь быстро умерла, когда Кериан увидела, что на вновь прибывших надеты серые капюшоны. Сократившееся было до двух число нападавших, теперь увеличилось до восьми.
Она, выставив меч, бросилась на стену палатки. Прорезав плотную ткань, Кериан нырнула головой вперед в отверстие.
Палатка использовалась в качестве хранилища. Глазам Кериан предстали лишь корзины и мешки. Она обежала их, прорезала противоположную стену и снова оказалась снаружи, на параллельной улице.
Над ней танцевали багровые молнии, и ветер волнами порывов играл в переулках. Палатки дрожали. Где-то поблизости упало металлическое ведро и покатилось, лязгая, влекомое прихотью ветра.
По издаваемому ими шуму Кериан поняла, что ее нападавшие разделились. Одни направились через проделанные ей в палатке отверстия, пока другие обегали палатку, чтобы перехватить Львицу. Она не видела славы или смысла в том, чтобы умереть сейчас, так что бросилась наутек. Ее рука кровоточила, оставляя на песке отчетливый след. Теперь ее мог выследить даже гоблин.
Сзади приближались одиночные быстрые шаги. Когда они достаточно приблизились, Кериан бросилась лицом вниз, так что убийца пробежал поверх нее. Она мгновенно вскочила и пронзила его. Тот рухнул на колени. Она стала перед ним и сорвала капюшон с его головы.
Это был эльф, сильванестиец!
Поставив босую ногу ему на грудь, Кериан толкнула его и опрокинула на спину. Приставив острие меча ему к горлу, она крикнула: «Почему ты это делаешь? Кто тебя нанял?»
Нападавший корчился в агонии. Его товарищи быстро приближались сзади. Кериан повторила свой вопрос, пустив клинком ему кровь.
«Принц!» — проскрежетал он. — «Принц Кхура!»
Потрясенная, она опустилась на песок рядом с умирающим эльфом. Она взяла его за геб и тянула вверх, пока они не оказались нос к носу.
«Почему? Почему Шоббат хочет моей смерти?»
«Ради трона своего отца».
Это не имело смысла, но эльф уже был не в состоянии отвечать на какие-либо еще вопросы.
Остальные члены отряда наемников были уже рядом. Кериан подхватила меч мертвого эльфа. В неестественном свете раздуваемых ветром факелов и багровых молний, Львица прошла сквозь оставшихся наемных убийц точно коса сквозь сено. Один из ее первых учителей был мастером боя на двух мечах, который он всегда превозносил как наилучший способ ведения поединка по сравнению с другими. Секрет, говорил он, заключался в том, чтобы позволить противнику парировать, а затем нанести контрудар, пока его клинок был занят. Этой ночью она провела финальный тест тех уроков.
Наемники были ловкими и умелыми бойцами, но никогда прежде не сталкивались с воином, подобным Львице. Один за другим они пали, заколотые или зарубленные одним из ее кружащихся вихрем клинков. Никто не бежал. Их инструкции были четкими.
Последний сражался лучше остальных, прочертив кровавую линию на ее правой руке, и другую, на левой щеке, прежде чем она пробилась и пронзила его обоими мечами одновременно.
Наемник осел, и она отпустила мечи, дав его мертвому телу увлечь их на землю. С минуту она стояла, покрытая их и своей собственной кровью, дыхание вырывалось хриплыми глотками, а затем силы оставили ее ноги. Кериан рухнула на колени, а затем упала лицом вниз на окровавленную утрамбованную землю.
15
Кавалерия провела бесплодные часы, прочесывая дюны в поисках Фаваронаса. Озабоченный, но не имевший возможности задерживаться дольше, Глантон возобновил поход на юго-запад.
Солнце уже касалось западных дюн, окрашивая золотистыми сумерками безбрежную пустыню, когда Глантон въехал на вершину песчаного гребня и увидел караванную тропу в Кортал. Эта тропа всегда была оживленной, заполненной длинными караванами работящих мулов, навьюченных корзинами с товарами, или стадами коз и лохматых пустынных овец. Сотни кхурских кочевников каждый день курсировали по караванному маршруту, перевозя товары с юга на север и обратно. Торговля никогда не прекращалась, даже в самые ужасные дни последней войны.
Сегодня тропа была пуста. Насколько далеко Глантон мог видеть в обоих направлениях, ничто не двигалось, кроме ветра, несущего потоки песка по утрамбованному полотну дороги.
Инас-Вакенти казалась наиболее изолированной областью в мире. После ее пустоты, Глантон был бы рад даже компании грязных людей. Вместо этого он обнаружил, что их изоляция продолжается.
Он спустился с гребня на дорогу. Годы интенсивного движения погрузили ее на полметра вглубь. Со спины лошади он мог сказать, что не только сегодня никто не проходил по ней, но и что никто не проходил по ней вот уже несколько дней. Ветер пустыни, неизменный, как дыхание, стер все, за исключением нескольких отпечатков. В другой день здесь бы совсем не осталось следов.