Убить Герострата
Шрифт:
– Никак не пойму только, - задумчиво спросил в пустоту Петя, когда сгорбленная Геростратова спина скрылась из виду, - зачем он написал эти анонимки?
– Боюсь, что это останется тайной навсегда, - я упала на спину и стала жевать травинку, глядя в высокое небо, подернутое белесой испариной. – Хотел удержать нас при себе? Но почему тогда порвал со мной, когда узнал о нашем с Михаилом разводе? Наоборот, хотел избавиться? Тогда зачем расстроил Милкино замужество?
– Может, он как раз хотел избавиться от тебя и придержать ее, - поддразнил меня Петя.
– Вот свинья! – я пихнула его в бок. –
– Не-ет! – хором простонали мужчины. – Аллочка, что хочешь, но только не это!
* * *
Всю дорогу я готовила себя к тому, что предстояло лицезреть.
“Видела бы ты свою квартиру!”
Одну и ту же фразу сказали Корнилов, Динка и вечная ему память Крюгер.
“Ну и что? Будешь жить у меня”, - Антон только плечами пожал. Хорошо, а если я ему надоем?
…После того, как Герострат избавил нас от своего присутствия, у меня наступило то, что называется “обратной реакцией”. Сначала я истерично хохотала по поводу и без повода, разгуливала по “поместью”, восторгалась цветиками-люнцетиками за соседским забором, обнималась с Лоттой. Потом забилась в уголок и всплакнула, сладко и болезненно жалея себя. И если раньше слезы смывали лишь самые верхние слои душевной дряни, принося временное облегчение, то теперь словно таял айсберг. Я никогда не плакала столько раньше, надеюсь, не придется и впредь.
Покончив со слезами, я вломилась на кухню и совершила набег на холодильник.
– Может, осетринки? Или грибочков? А может, грудку куриную быстренько поджарить? – квохтала Катя.
Я под завязку набила утробу всем, что попало под руку, - автоматически, почти не ощущая вкуса, и с трудом перевела дух. Как волк из мультфильма: “Щас спою!”. Но петь не хотелось. Навалилась апатия: вязкая и густая, как сливочный кисель.
Вяло махнув Антону рукой и бросив через плечо: “Пошла спать”, я вскарабкалась по лестнице, подумала секунду и вошла в его спальню. Душ принимала уже на автопилоте.
Было, наверно, заполночь, когда я почему-то проснулась. Антона рядом не было. Снизу доносились громкие голоса и смех.
Осторожно, на цыпочках я выбралась в коридор, дошла до площадки и посмотрела вниз.
Да… Дым коромыслом!
На столе – почти пустая литровая бутылка “Абсолюта”, рюмки, тарелки, какие-то закуски. Петюня, багровея бритым затылком, гонял по тарелке маринованный грибок и рассказывал что-то, вставляя через слово такие перлы, что у меня начали вянуть ко всему привычные уши. Антон, растрепанный, в расстегнутой до пупа рубашке, похожий на рядового бытового алкоголика, внимал ему, лениво хрумкая огурцом.
– Я, Владимыч, за вас любому глотку порву! – расчувствовался бравый секьюрити. – Дайте я вас обниму!
Ничего себе! Но Антон, начихав на субординацию, встал, обошел стол и сам обнял Пет.
– Наливай! – скомандовал он и покачнулся.
Я хихикнула и плавно отступила на запасные позиции.
Утром меня разбудила Катя.
– Полюбуйтесь-ка, что там творится, - она посмотрела на меня взглядом заговорщицы и протянула захваченный из моей комнаты халат.
Накинув его, я спустилась вниз и расхохоталась.
Петя спал на полу, положив ноги на кресло. Его храпу мог позавидовать трактор “Фордзон”. Рядом валялся стеклянный труп “Абсолюта”. Антон спал на “моем” диване, завернувшись в плед так, что из кулька торчал только нос и одна нога в сером носке.
Я села рядом, дернула за нос. Куль шевельнулся, и показался красный мутный глаз.
– Ну что, пьянчуга? – поинтересовалась я. – Головка бо-бо?
– Алла, - прохрипел Антон, - будь дружком, принеси водички. Холодненькой. И аспиринку.
Последнее меня успокоило. Если человек с бодуна просит не мерзавчик, а аспиринку, значит, все в рамках приличий.
Выхлебав ковш родниковой воды, Антон нетвердой походкой отправился приводить себя в порядок. В это время на “Ниссане” приехал Леонид.
– Алла Валентиновна, вы не хотите свою квартиру навестить? – он протянул меня связку ключей, которая хранилась у Динки.
На прощание Антон, уже умытый и выбритый, чмокнул меня в щеку и сказал, стараясь дышать в сторону:
– Потом поезжайте на Васильевский. Поживем пока там. Я сказал ментам, что ты будешь у меня. Приеду вечером…
Как-то неожиданно показался мой дом. Дом, в котором я прожила два с половиной года и в который теперь боялась войти.
– Смелее! – подбодрил Леонид, повернувшись ко мне. – Все уже закончилось. Странно, конечно, закончилось. Но лучше уж так.
– А как Алексей? – вспомнила я.
– Из комы вышел, но пока неважно. Будем надеяться на лучшее.
Наконец я решилась и вышла из машины. Леонид – за мной. Мы поднялись на девятый этаж, подошли к моей двери.
– Минутку, - Леонид остановил меня и позвонил в соседнюю дверь.
Я замерла.
Дверь открылась. Динка, бледная, подурневшая, стояла на пороге и смотрела на меня, как на привидение.
– Алка, ты?! – выдохнула она наконец и с визгом бросилась мне на шею, да так, что я чуть не упала. – Господи, я думала, что больше тебя уже не увижу. Да заходи!
Тут она заметила Леонида и кивнула ему как старому знакомому:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, - ответил тот. – Алла Валентиновна, я вас жду в машине.
– Неудобно вас задерживать, - замялась я.
– Будьте здесь сколько захотите. На сегодня я полностью в вашем распоряжении.
Динка присвистнула.
Зайдя в квартиру, я ахнула и чуть не села. И глупо спросила:
– У тебя что, ремонт?
– У меня погром, - усмехнулась она в ответ. – И у тебя тоже. Лучше расскажи, что это все значит? Ты что, склеила мафиозо?
– Почти. Только рассказывать ничего не буду, пока тыне расскажешь, что все это значит. Баш на баш.
– Или дашь на дашь, - кивнула Динка. – Ладно, пойдем на кухню. Вернее, туда, где она была.
Я ахнула снова.
Динкина “двушка”, доставшаяся ей в наследство от тетки, всегда была настоящей игрушечкой. Ни убавить, ни прибавить. В отличие от меня, моя соседка страдала маниакальным пристрастием к порядку. Книги на полках у нее всегда стояли по росту, окна блистали, как бриллианты, на комнатных цветах не было ни единого высохшего листочка, а на мебели – ни пылинки. Каждая вещь подобрана с любовью и со вкусом. Но кухня была предметом моей особенно разноцветной зависти. Как бы мне хотелось иметь такие красивые разные шкафчики, мягкий уголок причудливой формы и расцветки, деревянный подвесной потолок…