Убить Мертвых
Шрифт:
— Разве из-за этого отчасти не теряется весь смысл?
Она берёт пачку у меня из рук и засовывает в карман моего пальто.
— Иногда быть умным гораздо важнее, чем быть магом.
— Спасибо, что заботишься обо мне, — говорю я.
Она улыбается и пожимает плечами.
— А какой у меня выбор, если я хочу попасть на одну из этих вечеринок?
Видок встаёт и обнимает Аллегру за плечи.
— Думаю, настоящая причина, почему он не хочет знакомить тебя с Люцифером, это потому, что боится, что ты уже через неделю будешь заправлять адом, что сделает тебя его боссом.
При этих словах Аллегра оживляется и говорит: «Ну-ка, сучий потрох, сделай мне сэндвич!».
Я направляюсь к симпатичной тени сбоку от
— Позвоню тебе завтра и сообщу, что в этом году носят прекрасные люди. Спасибо за сигареты.
Курьер доставляет
пакет из «Шато Мармон». Он адресован «Дикому Биллу Хикоку» [143] , что бесит, но это лучше, чем если бы был адресован Сэндмену Слиму.
143
Американский герой Дикого Запада, известный стрелок и разведчик.
Внутри коробки находится новёхонький смокинг, белая рубашка, носки и туфли. В маленькой шкатулке, обтянутой тёмно-зелёной змеиной кожей, лежат миниатюрные серебряные запонки Кольт .45. Добавьте шляпу и шпоры, и я мог бы быть одним из несущих гроб Роя Роджерса [144] .
— Кому-то хочется, чтобы сегодня вечером ты симпатично выглядел, — говорит Касабян.
— Давай меняться. Ты отправляешься на вечеринку, а я останусь здесь пить пиво и смотреть «Волшебника страны Оз». Мы оба проведём вечер в компании ведьм и обезьян.
144
Американский актёр, ковбой и певец.
— Я пас. А ты повеселишься с прекрасными людьми. Держу пари, они скучали по тебе.
— Так же сильно, как я скучал по ним.
— Постарайся не наделать больших глупостей, ладно? Если ты выведешь из себя Люцифера, и тебя отправят обратно в ад, то я окажусь в угольной вагонетке прямо за тобой, а я не хочу ещё очень долго возвращаться туда.
— В следующий раз я вернусь в ад только тогда, когда сам захочу.
— Вот же чёрт, это утешает.
Я надеваю костюм дворецкого и новые туфли. Всё сидит идеально. Должно быть, Люцифер велел своему портному пошить его для меня. Ему требовалось изготовить его, видев меня лишь пару минут. Это впечатляюще даже для швеца шмоток из Саб Роза. Впрочем, когда тебе через плечо заглядывает повелитель бездны, это, наверное, ещё лучший мотиватор, чем корзина с фруктами для работника месяца.
Единственная проблема с этим костюмом в том, что пиджак для меня слишком тесен, чтобы носить пистолет и не выглядеть так, будто у меня есть сиамский близнец. Аллегра сводила меня в местный фетишистский магазин, и я попросил их сделать мне для нааца что-то вроде кожаной наплечной кобуры. Он отлично помещается под моей левой рукой, если только у мне вдруг не возникнет желания заняться на вечеринке джампинг джек [145] , никто его не заметит. Если бы я сам разрабатывал дизайн костюма, то протянул бы от отворота брюк вверх по ноге тридцатисантиметровую липучку, чтобы можно было закрепить под ней чёрный нож. А пока я просто засовываю его за пояс за спиной. Я проверяю прикроватный столик на предмет чего-нибудь ещё, что мог бы захотеть взять с собой.
145
Физическое упражнение, прыжки с одновременным разведением рук и ног.
—
— Это электронная сигарета. Считается, что она лучше обычной. Хочешь?
— Может, у меня больше и нет яиц, но всё ещё есть толика гордости, так что нет.
В десять звонит мой телефон. Прибыл лимузин, чтобы отвезти меня за Люцифером. Я спускаюсь по лестнице и выхожу через чёрный ход магазина, стараясь уйти так, чтобы меня никто не увидел. Знаю, глупо пользоваться дверью, когда я с лёгкостью могу просто выйти через тень, но мне нравится пользоваться дверью в «Макс Оверлоуд». Думаю, я единственный из знакомых мне людей, у кого всё ещё есть нормальная дверь.
Лимузин точно такой же, как вы видите в фильмах. Длинный, блестящий и чёрный. Водитель открывает передо мной заднюю пассажирскую дверцу и затем возвращается на водительское сиденье. За всю дорогу он не произносит ни слова, скорее всего потому, что его горло было перерезано от уха до уха и выглядит так, словно его зашил слепой человек с помощью проволоки. Похоже, предстоит интересная ночка.
Когда мы оказываемся в квартале от отеля, я набираю номер, который вчера вечером дал мне Люцифер. Ага, у меня дьявол на быстром наборе.
Слышится один звонок, и незнакомый мне голос говорит: «Он сейчас спустится. Ждите его в вестибюле». И вешает трубку.
Я велю водителю лимузина подождать на стоянке у входа в вестибюль. Похоже, персонал знает, что кто-то важный спускается вниз, потому что никто из них не говорит мне переставить машину. Никто из них даже не взглянул на меня. Неужели все в отеле у Люцифера в долгу?
Когда я вхожу в вестибюль, там уже тринадцать хорошо одетых людей. Я уверен, что знаю, что это значит. Они подтверждают это через несколько секунд, когда Люцифер выходит из лифта, и все тринадцать вскакивают, словно дети в последний день в школе. Свору возглавляет женщина в дорогом чёрном платье Джеки Кеннеди и шляпке-таблетке. У неё молодое лицо и идеальная кожа, но, когда она снимает перчатку, её руки похожи на когти канюка [146] . Старые, как король Тут, и сухие, как верхние клыки гремучей змеи из Долины Смерти.
146
Хищная птица.
— Хозяин, — с придыханием взволнованно произносит она. Шабаш на миллион долларов у неё за спиной бормочет это слово театральным шёпотом, словно заикающиеся призраки.
— Аманда, как я рад тебя видеть, — со всем дьявольским обаянием говорит Люцифер. — Мне нужно кое-куда, так что, боюсь, не могу остановиться поболтать.
Когда он произносит её имя, старуха с лицом Лолиты улыбается, как маньяк.
— Мы не хотим вас задерживать, Хозяин. Вы надолго в Лос-Анджелесе?
— Не уверен.
— Нам хотелось бы устроить специальную Мессу по поводу вашего прибытия.
— Не нужно. Но всё равно, спасибо.
Аманда разочарована, но продолжает улыбаться. Её сердце отбивает барабанное соло из «Ин-э-гадда-да-вида» [147] . Люцифер не касается канюковой руки женщины, и, хотя технически он, надо полагать, улыбается, чтобы удостовериться в этом, вам понадобится микроскоп. Его презрение к этим людям настолько очевидно, что у меня мурашки бегут по коже. Я не знаю, исполняю ли уже обязанности телохранителя, так что остаюсь на месте.
147
«В райском саду». Песня 1968 года группы «Айрон Батерфлай». Была исполнена в качестве гимна в классическом эпизоде «Симпсонов», когда Барт продаёт свою душу Милхаузу.