Убитое счастье
Шрифт:
Нужно успеть подготовить для нее комнату. Задача — не из простых. В первую очередь, позаботившись о собственном гнездышке, они откладывали работы по благоустройству второй комнаты, и она больше напоминала склад ненужных вещей, чем жилое помещение.
Теперь, волей-неволей, пришлось объединить усилия и впритык заняться ее облагораживанием. Пусть даже — напрасно. Все равно за них эту работу никто не сделает.
Комната — большая и просторная. Стены побелены, деревянный пол выглядел прилично. Огромный одежный шкаф не нарушал общей картины. Старый диван в приличном состоянии. Они вынесли его, когда купили себе новый.
Оставалось решить, что делать с хламом, сваленным в углу. Чего там только не было: рваное тряпье, алюминиевые бидоны, пустые банки из-под краски, щетки, поломанные стулья, некоторые из них Игорь намеривался починить, стопки старых газет и журналов, они сгодятся зимой на растопку…
Решили вынести все лишнее в деревянную пристройку. Потом пересмотрят, что нужно, что не нужно.
Со временем нужно привести в порядок флигель, сделать из него гостевой домик. И, конечно же, мастерскую…
Пока Игорь выносил мусор, Юля мыла окна, и вскоре они засверкали, как новенькие. Вместе подмели и вымыли пол. Застелили диван свежим покрывалом; древний, тоже доставшийся по наследству, стол-тумбу покрыли новой скатертью. Сверху Юля поставила вазу с цветами.
Стало лучшее, но все равно чего-то не хватало. Пустые белые стены создавали ощущение дискомфорта. После ремонта осталось несколько рулонов обоев, могло бы и хватить, только клеить их было некогда. Небыстрая это работа, наспех не делается.
— Жаль, что картин нет, — вздохнула Юля.
— Может, коврик какой-то повесим.
Задумались, вспоминая, что у них есть такое, что можно повесить на стену.
Новое плюшевое покрывало?
Жалко.
Юля, все же, пересилила себя. Примеряли покрывало над диваном, и Игорь, не мудрствуя лукаво, забил маленькие гвоздики сквозь ткань в стену.
— Лучше, но все равно — не фонтан. Нужно что-то на пол постелить.
Старые дорожки имели изношенный вид, но, все же, лучше, чем ничего. Комната понемногу приобрела жилой вид и даже стала по-своему уютной.
Конечно, она проигрывала с их спальней, но…
— А ведь мы можем здесь пожить пару деньков, ничего с нами не станется, — внезапно предложила Юля, — А твоя мама — в нашей комнате.
У Игоря слезы на глаза навернулись.
Как он мог плохо думать о своей жене?
Ведь она у него такая умничка!
Золотце!!!
Другой такой ни у кого нет.
— Тебе не жалко? — спросил, с трудом проглатывая комок, застрявший в горле.
— Не жалко, — весело ответила Юля. — Ненадолго ведь. А придет время, мы и из этой комнаты куколку сделаем. Ладно, ты беги, умойся, время поджимает, а я подумаю, что еще можно сделать…
Покупать цветы для матери Игорь не собирался. Не потому, что не хотел сделать ей приятное или пожалел денег. Просто знал, чем могло обернуться.
Когда-то, будучи студентом, он подарил ей на восьмое марта огромный букет роз, истратив на него почти всю свою стипендию. Только праздника не получилось. Такой разъяренной он мать никогда раньше не видел. Она приказала отнести букет обратно, а, когда он отказался, демонстративно, даже не разворачивая, вышвырнула его в мусорное ведро. Потом, несколько недель ему пришлось выслушивать нравоучительные лекции, о том, какие вещи полезные, а какие — нет, и на что следует тратить деньги.
По словам матери, деньги вообще тратить не стоило, даже на еду, ограничивая себя лишь самим необходимым. Деньги нужно всегда беречь на черный день. Пережитые грабительские реформы и гиперинфляция ничему ее не научили. Потому что ее слова и действия никогда не руководствовались здравым смыслом, были продиктованы тупым упрямством, иногда доходящим до маразма.
Поразмыслив, Игорь купил связку бубликов-сушек и пачку чая.
Дешево и сердито. Зато, надежно и без последствий.
Поднимаясь по лестнице, он волновался, как никогда раньше, чувствовал себя провинившимся первоклашкой и с удивлением признался самому себе, что боится встречи с собственной матерью.
Интересно, это только у меня такие отношения с матерью или и у других тоже?
Вспомнил родителей жены и с горечью осознал, что является своеобразным уникумом.
На звонок долго никто не отвечал.
Может еще не пришла с работы или зашла к соседке?
Последнее предположение было из области фантастики. С соседями мать демонстративно не поддерживала отношений, презирала их, обзывала непотребными словами, считала их людьми низшими и недостойными.
Впрочем, Игорь, не помнил, чтобы она о ком-то сказала доброе слово. Так же, как не помнил, чтобы она когда-нибудь улыбалась.
Он вздохнул, как ни странно — с облегчением, и уже собирался уходить, когда за металлической дверью послышались легкие шаги. Некоторое время он чувствовал, что его изучают через дверной глазок.
Неприятное ощущение.
Ему показалось, что мать не откроет дверь, и, когда, он почти уверился в этом, наконец-то, раздался щелчок замка.
Глава восьмая
— Вернулся?
Мать посторонилась, пропуская его, как показалось Игорю, неохотно и с таким выражением на лице, что сразу захотелось убежать куда-то очень далеко, лишь бы не слышать все, что она должна была сейчас сказать.
Всего две недели он не был в квартире, а она показалась ему чужой, незнакомой и даже враждебной. Невзирая на то, что он в ней родился и прожил всю свою жизнь.
Сейчас квартира была чужой. Воспоминания о проведенной в ней годах, воспринимались блеклыми отрывками из старого черно-белого фильма. Ничего родного, яркого, такого, о чем можно было пожалеть.
Пустая оболочка из стен и мебели, без души, без ауры…
Хотя, нет.
Аура была, вот только с Игорем не имела ничего общего. Она была настроена к нему агрессивно. Давила, угнетала, ломала волю, убивала желание радоваться чему-либо.