Убитое счастье
Шрифт:
Юля направилась к ближайшему супермаркету. Купила бутылку шампанского, не дешевого, из тех, что дороже, коньяк, конфеты, набрала в тележку гору всякой вкусной еды.
Ей, конечно, пить нельзя, а Игорь пусть порадуется.
Хотя, капельку вина, наверное, можно.
Заключительный аккорд, так сказать.
Везде пишут, что вино способствует повышению гемоглобина, а ей сейчас лишний гемоглобин не помешает. Тем более, что и врач намекал на это, предлагал даже выписать направление в больницу.
— У вас поздняя беременность, нужно постоянно находиться под присмотром.
Слова его Юля всерьез не восприняла. Тоже придумал — поздняя беременность. Бабки в семьдесят лет рожают и — ничего. А ей всего тридцать пять. Наверное, просто нужно план по загруженности койко-мест выполнять.
— Юля, Юлечка! Ты ли это?
Она обернулась.
Невысокий смуглый мужчина в светлой футболке с тонкими усиками над верхней губой и смешной бейсболке, улыбка до ушей. Что-то очень знакомое в чертах лица.
— Паша?
Все еще переполненная светлой радостью, она бросилась на шею бывшему однокурснику, чем ошарашила его, и расцеловала.
— Пашка! Сто лет тебя не видела! Как ты?
— Да так, ничего, — замялся он. — Работа, семья, дети. А ты…
— Тоже — нормально…
Внезапно что-то укололо в спину, вынудило обернуться. И сразу сердце замерло, дыхание остановилось, распирающая только что радость улетучилась, словно воздух из лопнувшего шарика.
— Юлечка, что с тобой? Тебе плохо? — Паша не мог понять, что случилось, из-за чего столь разительная перемена настроения.
Неуклюже пытался обнять ее, но Юля резко, даже зло, вырвалась из его рук, отстранилась.
Только было уже поздно.
Неопрятная старуха в бомжеватом наряде стояла возле бортика, ограждающего проезжую часть, и не отрывала от нее излучающего злобу, нет, не злобу — ненависть, глаз. Увидев, что ее заметили, она довольно, как-то даже — плотоядно, ухмыльнулась и ушла.
«Штирлиц никогда не был так близок к провалу», — мелькнуло в голове. Только старый анекдот теперь не казался смешным. Она представляла, что свекровь наговорит Игорю, и понятия не имела, как сможет оправдаться. Ведь о том, что она сейчас в городе он даже и не подозревал.
— Юлечка…
— Извини, Паша, мне нужно бежать…
Она оставила так ничего и не понявшего однокурсника, и медленно, походкой совершенно раздавленного человека, побрела к остановке.
Мобильник запиликал, как всегда в самое неудобное время.
— Выключи ты эту пищалку! — возмутился шеф. — Слово невозможно сказать…
Игорь, не взглянув на дисплей, послушно отключил телефон.
Освободился он минут через сорок. Вздохнул с облегчением.
Такого нагоняя ему давно получать не приходилось. В статью о визите премьер-министра вкралась ошибка. Несущественная, можно было списать на опечатку. Но шеф, по-видимому, уже получил внушение свыше и не замедлил отыграться на подчиненном.
Чего только не довелось выслушать, даже намеки о профнепригодности. Хотя, если называть разъяренный рык — намеком, что же тогда — утверждение?
Работа журналиста неразрывно связана со стрессами. Каждый из представителей одной из древнейших профессий по-своему оберегается от них. Многие находят утешение в спиртном. Игорь к таковым не относился. В компании, конечно, выпить не отказывался, но особо не усердствовал. А когда начальство доставало, как сегодня, например, лучшим противоядием для него была чашечка кофе: не растворимого в прокуренном кабинете, а заваренного в турке в летнем кафе через дорогу от редакции. Его приятно пить не спеша, маленькими глотками, и ни о чем не думая. Толпы прохожих за оградкой, проезжающие улицей автомобили служили прекрасным фоном, для того чтобы рассеять внимание и выветрить из головы лишнее, неприятное.
Сейчас Игорь решил изменить традиции. Уж слишком бурным получился разбор полетов. Заказал кроме кофе рюмочку коньяка. К вечеру протрезвею, ничего страшного, подумал, вспомнив, что он за рулем.
Когда официантка принесла заказ, вспомнил о звонке.
Звонила Юля.
Что могло случиться?
Набрал номер, но жена была в не зоны досягаемости. Естественно, не будет же она час сидеть на одном месте.
Только спрятал телефон и отглотнул огненной жидкости, он ожил снова.
Теперь — мать.
Очень странно. Неурочное время. Обычно они разговаривали только по вечерам.
Игорю не хотелось отвечать, и так настроение препаршивое, а тут еще: выслушивать непонятные, лишенные смысла бредни. Посмотрел на мигающий монитор и нажал отбой.
Но через пять минут звонок повторился.
Пришлось смириться с неизбежным и ответить.
— Представляешь, я сегодня твою маму видела, — сказала Юля, едва Игорь вышел из автомобиля, громче обычного захлопнув дверцу. Она решила пойти ва-банк и сразу покончить с неприятным, чтобы перейти к более радостным новостям.
— Представь себе, она тебя тоже.
Игорь выглядел, хмурым, недовольным, возможно, подавленным. Впрочем, чего еще ожидать. Небось, свекровь успела обо всем доложить в самом нелицеприятном для Юли свете.
— Что-то она неважно выглядела. Не болеет.
Юля пыталась вести себя естественно, будто ничего особенного не произошло.
Но ведь и в самом деле ничего не произошло.
Самый большой и единственный ее грех заключается в том, что она не сказала мужу о своей поездке в город.
Тоже мне, проблема.
А если бы она работала?
Пришлось бы оправдываться каждый день за каждую встречу с кем-то из коллег или знакомых?
Бред!
Однако, в жизни столько нелогичного, что иногда самая невинная ситуация может предстать в таком ракурсе, что…
Нет, лучше об этом не думать…
— Ты сегодня была в городе? — Игорь спросил резко, даже грубо.
Юля уловила запах алкоголя, что поразило ее больше всего. Он никогда раньше не позволял себе выпивать, зная, что придется садиться за руль.