Убийца без лица
Шрифт:
Ларс Хердин молча уставился в пол.
Курт Валландер посмотрел на Ханссона, но тот покачал головой.
— Вы должны ответить на этот вопрос. — Валландер снова повернулся к Хердину.
— Я никому ничего не должен, — буркнул тот. — Я их не убивал. По-вашему, я убил свою сестру?
Курт Валландер попробовал подобраться к вопросу с другого края:
— Сколько человек знает про эти деньги?
Ларс Хердин молчал.
— То, что вы скажете, останется в этой комнате.
Ларс Хердин
Инстинкт подсказывал Валландеру, что не надо на него нажимать.
— Слушай, принеси нам кофе, — сказал он Ханссону. — И может, булочку найдешь.
Ханссон удалился.
Ларс Хердин продолжал изучать рисунок на линолеуме. Валландер ждал.
Ханссон принес кофе, Ларс Хердин стал грызть черствую венскую слойку.
Курт Валландер решил, что можно предпринять еще одну попытку.
— Все равно когда-то же вам придется ответить на этот вопрос.
Ларс Хердин поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза:
— Еще когда они поженились, я знал, что Лёвгрен не тот, за кого себя выдает. Я просто чувствовал. Мария — моя младшая сестра, и я, ясное дело, хотел, чтобы у нее все было хорошо. Мне он казался подозрительным, еще когда терся в доме наших родителей и уговаривал Марию выйти за него замуж. Тридцать лет. Тридцать лет ушло на то, чтобы выведать, кто он такой. Как — мое дело.
— Вы рассказывали сестре об этом?
— Никогда. Ни слова.
— Еще кому-то? Вашей жене?
— Я не женат.
Курт Валландер смотрел на сидящего перед ним человека. Суровый и твердый. Как будто с детства питался гранитом.
— И последний вопрос, — сказал Курт Валландер. — Теперь мы знаем, что у Юханнеса Лёвгрена водились денежки. Возможно, у него дома была приличная сумма, когда он был убит. Это мы, конечно, выясним. Но кто мог об этом знать? Кроме вас?
Ларс Хердин поднял на него глаза, и Валландеру показалось, что в них мелькнул страх.
— Я об этом не знал, — сказал Хердин.
Курт Валландер кивнул.
— Хорошо, поставим пока точку. — Он спрятал блокнот в ящик стола. — Но ваша помощь может нам понадобиться и в дальнейшем.
— Я могу идти? — спросил Хердин и поднялся.
— Вы можете идти. Только никуда не уезжайте, не предупредив нас. И если что вспомните, дайте знать.
У дверей Ларс Хердин остановился, хотел еще что-то сказать, но потом махнул рукой и вышел.
— Скажи Мартинссону, пусть его проверит, — распорядился Валландер. — Ничего, конечно, не найдем, но хоть будем это знать наверняка.
— Как тебе его рассказ? — поинтересовался Ханссон.
Курт Валландер задумался.
— Звучит довольно убедительно. Не думаю, чтобы он врал или фантазировал. Наверное, Хердин и вправду обнаружил, что Юханнес Лёвгрен жил двойной жизнью. Он хотел уберечь сестру.
— А сам он не замешан?
— Ларс Хердин их не убивал. — Ответ Курта Валландера звучал уверенно. — И я не думаю, чтобы он знал, кто мог это сделать. А пришел он к нам по двум причинам. Он хочет помочь нам найти того или тех, кому бы он с удовольствием и сказал спасибо, и плюнул в морду. Убив Юханнеса, они, с его точки зрения, сделали доброе дело; а за убийство его сестры им надо публично отрубить голову.
Ханссон поднялся:
— Я скажу Мартинссону. Что-нибудь еще?
— Соберемся через час. Попробуй найти Рюдберга. Он с утра намылился в Мальмё к какому-то дядьке, который вяжет паруса.
Ханссон глядел на него непонимающе.
— Удавка, — сказал Курт Валландер. — Узел. Ладно, потом поймешь.
Ханссон вышел, и он остался один.
Ну вот, дело сдвинулось с мертвой точки, подумал он. Во всех удавшихся расследованиях бывает такой момент, момент прорыва, словно в глухой стене медленно проявляется контур двери. Мы еще не знаем, что увидим там, за стенкой, но со временем решение непременно найдется.
Он подошел и посмотрел в окно. На улице смеркалось. Из окна тянуло холодом. Ветер, судя по раскачивающимся фонарям, и не думал утихать.
Он подумал о Нюстрёме и его жене.
Всю жизнь они прожили рядом с человеком, который был совсем не тем, кем казался.
Как они поведут себя, когда узнают правду? Не поверят? Возмутятся? Удивятся?
Он вновь подошел к столу и сел. Ощущение прорыва сквозь глухую стену быстро прошло. Но теперь по крайней мере имелся мотив, самый обычный и самый частый мотив. Деньги. Но не было пока того невидимого указующего перста.
Убийцы пока нет.
Если поторопиться, он успеет добежать до сосисочного киоска у вокзала и что-нибудь перехватить до начала совещания. Прошел еще день, а с диетой пока все по-прежнему.
Только он стал надевать куртку, как зазвонил телефон. И в тот же самый миг постучали в дверь.
Он схватил трубку и одновременно крикнул: «Войдите!» Куртка упала на пол.
Пришел Рюдберг. В руках у него был объемистый пластиковый пакет.
По телефону звонила Эбба:
— Телевизионщики во что бы то ни стало хотят тебя видеть!
Он сообразил, что до встречи со СМИ ему необходимо поговорить с Рюдбергом.
— Скажи им, что я на совещании и смогу дать информацию через полчаса.
— Точно?
— Что — точно?
— Что ты поговоришь с ними через полчаса? Центральное шведское телевидение ждать не любит. Они считают, что при их появлении все должны упасть на колени.
— Я не буду падать на колени. Но через полчаса я с ними поговорю.
Он положил трубку.
Рюдберг уже сидел у окна и вытирал мокрые волосы бумажной салфеткой.