Убийца без лица
Шрифт:
Но в одном он был уверен: ночной звонок — это серьезно. В последние годы произошло много такого, что ясно указывало: в стране есть достаточно хорошо организованные силы, готовые перейти к открытому насилию против иностранцев и беженцев.
Без четверти восемь. Он позвонил Рюдбергу, но тот, очевидно, был уже в дороге. Никто не ответил.
Мартинссон просунул голову в дверь.
— Привет, — сказал он. — Когда соберемся?
— В десять, — ответил Курт Валландер.
— Ну
— Пусть дует, лишь бы снега не было.
Он ждал Рюдберга. Где же эта записка, которую сунул ему Виден?
После визита Ларса Хердина он уже не удивлялся, что грабители задали лошади корм. Если это были знакомые Лёвгренов или даже их родственники, они, конечно, знали про лошадь, а может быть, и про то, что Юханнес заходит к ней по ночам.
На самом деле он весьма смутно представлял себе, чем ему может помочь Стен Виден. Скорее всего, подумал он, я звоню ему, чтобы не терять с ним связь.
Никто не ответил, хотя он держал трубку больше минуты. Можно перезвонить попозже.
До прихода Рюдберга ему надо было позвонить еще в одно место.
Он набрал номер.
— Прокуратура, — сказал веселый женский голос.
— Это Курт Валландер. Окесон у себя?
— Он же на повышении квалификации, разве вы не знаете?
Он просто забыл. Городской прокурор Пер Окесон говорил ему, что едет на курсы, причем говорил недавно, кажется, в конце ноября.
— Я могу соединить вас с его заместителем, если хотите.
— Давайте, — согласился Валландер.
К его удивлению, это была женщина.
— Аннет Бролин.
— Мне надо поговорить с прокурором, — сказал Курт Валландер.
— Это я, — сказала женщина. — В чем дело?
Валландер вдруг сообразил, что не представился. Назвав свое имя, он продолжал:
— Речь идет о двойном убийстве в Ленарпе. Я подумал, что пора проинформировать прокуратуру. Забыл, что Пер на курсах.
— Если бы вы сегодня не позвонили, я бы сама позвонила вам, — сказала женщина, как показалось Валландеру, укоризненно.
Ведьма, подумал он. Что, будешь читать мне лекцию о сотрудничестве полиции и прокуратуры?
— У нас, к сожалению, пока мало материала, — сказал он, и заметил, что голос его звучит излишне сухо.
— Хотите кого-то задержать?
— Нет. Просто хотел вас проинформировать.
— Очень хорошо, — сказала женщина. — Скажем, в одиннадцать у меня? В десять я должна присутствовать при аресте, но к одиннадцати вернусь.
— Я могу опоздать. У нас в десять оперативка. Давайте чуть позже.
— Постарайтесь в одиннадцать.
Разговор прервался, и он остался сидеть с трубкой в руке.
То, что на бумаге называлось «сотрудничество полиции с прокуратурой», было совсем не простым делом. Но Курту Валландеру удалось наладить хорошие и неофициальные отношения с Пером Окесоном. Они частенько обращались друг к другу за советом. У них почти не было разногласий, когда шла речь о задержании или освобождении.
— Черт, — сказал он себе под нос. — Кто она такая — Аннет Бролин?
Из коридора послышались характерные неровные шаги Рюдберга. Тот заглянул в кабинет. На Рюдберге были старомодная меховая куртка и берет. Садясь, он скривился от боли.
— Болит? — спросил Курт и показал на ногу.
— Когда дождь — нормально, — сказал Рюдберг извиняющимся тоном. — Или снег. Или даже мороз. Но когда ветер, сил никаких нет. Что ты хотел?
Курт Валландер рассказал ему об анонимном звонке.
— Как ты считаешь? — спросил он. — Это серьезно?
— Вполне. Во всяком случае, мы обязаны отнестись к этому серьезно.
— Я думаю провести пресс-конференцию после обеда, — сказал Курт Валландер. — Расскажу о Хердине, без имени, понятно. И об этом звонке. Скажу, что слухи об иностранцах не имеют под собой оснований.
— Но это же не так, — сказал Рюдберг.
— Что ты имеешь в виду?
— Женщина же сказала то, что сказала. Плюс аргентинский узел.
— Как ты можешь связать это с убийством, которое, похоже, совершил кто-то из тех, кто знал Лёвгрена как облупленного?
— А вот этого я еще не знаю. Мне кажется, для выводов рановато. А ты так не думаешь?
— Это предварительные выводы, — уточнил Курт Валландер. — Вся наша работа заключается в том, что мы делаем какие-то выводы, которые потом или отбрасываем, или развиваем дальше.
Рюдберг вытянул больную ногу.
— А что ты собираешься делать с утечкой? — спросил он.
— Я скажу все, что я об этом думаю, на совещании. А потом пусть этим займется Бьёрк.
— И что, по-твоему, он предпримет?
— Ровным счетом ничего.
— Вот именно.
Курт развел руками:
— Похоже, тут уж ничего не поделаешь. Вряд ли нам удастся прищемить болтуну язык. Как ты считаешь, телевидение платит осведомителям?
— И даже слишком щедро, — ответил Рюдберг. — Потому у них и нет денег на хорошие программы. — Он встал. — И не забудь одну вещь, — добавил он, уже держась за дверную ручку. — Раз полицейский начал болтать, он будет болтать и дальше.
— Что ты хочешь сказать?
— Возможно, он будет отстаивать версию насчет иностранного следа. А след и в самом деле существует.
— Никакой это не след, — сказал Курт Валландер. — Просто последние слова умирающей женщины, сказанные в полубреду.