Убийство Морозного Короля
Шрифт:
— Я избавлю тебя от лекции о том, почему тебе не следовало принимать ванну без помощи слуги, потому что, думаю, ты понимаешь, насколько это было глупо. — Он приподнял бровь, ожидая признаков того, что она это поняла. Ее щеки окрасились румянцем, возможно, от разочарования или смущения. В любом случае было приятно видеть, как в ее лице снова расцветает жизнь.
Он скрестил руки и повернулся, ожидая, пока она наденет халат. Зашуршала ткань, и, когда она затихла, Морозко встретился взглядом с Эйрой, но тут раздался стук в дверь.
— Войдите, — приказал Морозко.
Дверь открылась, и появилась
— Спасибо, Ульва, — поспешно произнесла Эйра, прежде чем женщина вышла из комнаты и закрыла дверь.
Как только они снова остались одни, Морозко изучил Эйру. Напряжение пульсировало в ее вновь настороженном теле, и он знал, что если он достаточно ее разозлит, то она легко устанет. Но он был здесь не для того, чтобы насмехаться или дразнить. Он был здесь, потому что… почему?
Видение. Звук его имени, грозящий расколоть его череп?
— Почему ты так смотришь на меня? — пробормотала Эйра, потянувшись к подносу, но ее рука дрогнула настолько, что если бы она подняла напиток или чашку, то все пролилось бы на нее.
Морозко шагнул вперед и поднял поднос, только чтобы поставить его на кровать рядом с Эйрой.
— Не будь дурой. Ты сейчас едва можешь сидеть, не говоря уже о том, чтобы самой есть. — Взяв ложку, он провел ею по поверхности бульона и поднял его. Морозко думал, что станет свидетелем спора, но в его глазах был лишь намек на покорность. Он поднес ложку к ее губам, и она сделала осторожный глоток.
— Я пришел проведать тебя, и хорошо, что пришел, потому что я застал тебя без сознания в ванне. — Он поднес к ее губам еще одну ложку и покачал головой. Морозко не стал раскрывать всю правду. Он все еще пытался понять, что означают его видения. Его пальцы покалывало там, где он ощущал чужой пульс.
— Ты не все мне рассказываешь. — Эйра оттолкнула ложку, но челюсть не сжала. Это были проклятые темные глаза, которые блуждали по его чертам, оценивая его слишком пристально.
Морозко не нравилось, что она его изучает. Эйре здесь не место, и пока оба сохраняют это понимание, все будет идти гладко.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
— Тогда расскажи мне, мой спаситель, расскажи. — В ее тоне сквозил сарказм, и это вызвало у него холодный смех. — Ты хотел, чтобы я стала жертвой. Это могло быть так. Наша прекрасная сказка подошла к концу.
Морозко отложил ложку и заметил, что цвет лица Эйры возвращается к своему солнечному оттенку. Даже губы ее снова стали розовыми. Он на мгновение задумался над ее словами, над тем, что Винти могли еще знать и что они потеряли по дороге. Люди так легко забывают, и если они не передают истории или не придумывают поучительные сказки, то все забывается.
Но проклятие морозного демона заключалось в том, чтобы помнить.
— Что еще нужно знать обо мне? Я холодный и безжалостный король. —
— Я знаю это, потому что тот мужчина, Лаку, рассказал мне об этом. Это было накануне сезона метелей, и Лаку дал понять, что знает моего отца. Он сказал: «Может, ты и похожа на свою мать, но сердце у тебя отцовское». Это побудило меня спросить его, куда он делся? Я никогда не знал его и не слышал рассказов.
— На следующий день во дворце кипела жизнь по случаю празднования моего шестилетия, но мое внимание было приковано к Лаку. Он рассказал мне, что мой отец был капитаном королевской гвардии моей матери, и она использовала его для удовольствия. Она также использовала его, чтобы обеспечить себе положение во Фростерии и гарантировать, что у нее будет наследник. Еще до моего рождения он был убит, когда отслужил свое. И те, кто был ближе всего к моему отцу, тоже были убиты. Кроме Лаку.
В комнате было достаточно тихо, чтобы Морозко мог почти слышать стук сердца Эйры. Хотя ее взгляд смягчился, в глазах не было жалости, и он был благодарен ей за это.
— Смерть Лаку наступила позже, когда она узнала о его предательстве. Во время пира в честь моего дня рождения она привела его ко мне, чтобы обезглавить. Прекрасный подарок для ребенка, не правда ли?
С одной стороны, Морозко понимал, почему его мать так поступила. Маранна перестала себя контролировать, и ей нужно было показать придворным, что именно так и происходит, когда они перечат Морозной Королеве. Но здесь была тонкая грань, и она то и дело переступала ее.
Эйра нахмурилась.
— Я слышала истории о том, какой злой она была, но никогда не рассказывали подробностей. — Она втянула нижнюю губу в рот, возможно, раздумывая, что сказать. Но что она могла сказать после этого?
— И это, птичка, достаточно ужасов на ночь. — Он вздохнул. Веки Эйры дрогнули, словно она готовилась заснуть. Если удача будет на его стороне, она забудет эту жалкую историю так, как ему хотелось бы. — Тебе нужен отдых, нравится тебе это или нет. — Он собрался взять поднос, но она схватила его за запястье, останавливая. Он посмотрел, как ее пальцы обхватили льняную рубашку, но не стал отстраняться.
— Я выспалась так, что хватило бы на всю жизнь. Я просто… чувствую себя не в своей тарелке. Это приходит волнами — странно.
Морозко протянул руку, и Эйра позволила ему коснуться костяшками пальцев ее щеки. Тот же пульс, что и раньше, коснулся его кожи, и он стиснул зубы. Не понимая, что он делает, но ему было все равно. Он был только рад, что ей было тепло и ее не лихорадило.
Он не должен был давить на нее, но что-то шевельнулось в глубине его сознания. Видение, его вопросы и необходимость знать, почему эта смертная была важна.