Убийство Морозного Короля
Шрифт:
Выражение его лица оставалось нейтральным, и он ничего не сказал, когда она отвернулась от него, чтобы выйти на улицу.
Ветерок обдувал ее кожу, когда она крепче ухватилась за перила. Несмотря на то что она находилась на холоде, ее кожа горела. Чем дольше она стояла, тем больше слабела и нуждалась в том, чтобы прилечь. Она отступила от перил, чтобы войти внутрь, и ее тело покачнулось. Белый мир помутнел, колени подкосились, и она рухнула на пол.
Дверь распахнулась, и Морозко поднял ее на руки. У нее не было сил освободиться от него.
— Что ты делаешь? — прошипел он. — Пытаешься убить
— Я упала. Я подумала, что это прекрасный день, чтобы упасть на землю, ты согласен? — прохрипела она.
— Тебе нехорошо, не так ли?
Он был дураком? Конечно, ей было нехорошо.
— Это из-за твоей крови.
Он нахмурился.
— У тебя не должно быть симптомов.
— Я полагаю, они приходят и уходят, — сказала она, извиваясь в его объятиях. — Опусти меня. Я могу стоять.
Морозко поставил ее на ноги, и как только кончики его пальцев покинули ее талию, она столкнулась с его грудью. В одно мгновение она снова оторвалась от пола, прижавшись к нему всем телом.
— Опусти меня! — прошипела она, когда ее охватило изнеможение.
— Значит, ты можешь снова упасть? — Он недоверчиво поджал губы.
Эйра не могла расслышать, на что еще он жаловался, потому что ее глаза закрылись, и все стихло.
Прошло девять дней с тех пор, как Эйра то приходила в сознание, то снова теряла его. Ульва приходила и мыла ее, как могла, а король часто был у ее постели, задумчиво наблюдая за ней, как будто она была головоломкой, которую нужно было разгадать. Ульва недавно ушла, отказавшись пока позволять ей мыться.
Эйре было уже все равно, больна она или нет. Она принимала ванну сама в течение многих лет — она не была новорожденным младенцем. Оттолкнувшись от кровати, она споткнулась, когда шла в ванную, но не рухнула на пол. Это был прогресс.
Она включила воду, позволяя ванне наполниться, одновременно снимая с себя пропитанную потом ночную рубашку. Ульва помогала ей переодеваться каждую ночь, так что, к счастью, она уже несколько дней не носила одну и ту же одежду.
Но от ее тела пахло конюшней.
Эйра покачнулась, когда вошла в теплую воду, погружаясь в ее глубины. Схватив кусок мыла, она провела им по своему телу и волосам.
— Оно вкусное, Эйра. Как раз то, что тебе было нужно, — прошептала она, откидываясь на спинку ванны, чтобы расслабиться, прежде чем попытаться дойти до кровати.
И так же быстро, как молния ударила в землю, болезнь снова охватила ее. Ее грудь вздымалась, а дыхание стало прерывистым. Во всем был виноват Морозко. Он сделал это с ней, и она не знала, почему его кровь все еще оставалась в ней после всего этого времени. Это было похоже на надоедливое насекомое, которое не желало исчезать. Что, если оно никогда не исчезало?
Внутри нее возникло новое ощущение, сначала покалывающее, прежде чем острая боль распространилась вверх по рукам и вниз по ногам. Глаза Эйры закатились к затылку, ее тело поплыло вниз, скользя под водой, пока она полностью не скрылась. Она попыталась приподняться, но не
Ее сердце бешено колотилось в груди, ударяясь о грудную клетку. Ей нужен был воздух, и она ничего не могла сделать, хотя и приказывала себе биться, кричать.
А потом она остановилась, зная, что это должно было стать ее жертвой.
11. МОРОЗКО
Девять дней — слишком большой срок для этого. Действие крови Морозко должно было ослабнуть уже на второй день, а то и в тот же день. Реакция тела Эйры была сильной, он не видел ничего подобного. Это должно было лишь вывести на поверхность то, что таилось в глубинах ее существа. Магия, которую он видел в своих видениях… Но что было не так со смертной? Морозко нахмурился, ущипнув себя за переносицу, когда стоял в коридоре перед своими покоями. Ксезу пришел доложить об интересном месте — части леса у подножия горы, — которое, по мнению Морозко, и было тем местом из его видений. Какое отношение это место имело к общей картине вещей, он не имел ни малейшего представления, но эта мысль постоянно мелькала в его голове.
— Я не понимаю, почему она больна, — пробурчал Морозко. Он уже давал кровь нескольким людям, но не настолько, чтобы предсказать, что произойдет. Это была игра в угадайку, и он полагался на то, что видел во вспышках.
— Она человек, Ваше Величество. Мы… не похожи на демонов и не восстанавливаемся так быстро, — ответил Ксезу, бросив взгляд в сторону коридора. — Что касается ее самочувствия, попробуйте отнестись к ее беде с пониманием, Ваше Величество. Это очень тяжело.
— Я рассказал ей, как я привязан к земле. — Морозко опустил взгляд на свою руку, ковыряя под ногтем большого пальца.
Ксезу не заикался, но несколько раз начинал говорить, но останавливался, а затем предлагал:
— Могу я узнать, почему?
Он размял пальцы и мрачно усмехнулся.
— Она пыталась заколоть меня.
— Опять, Ваше Величество? — Ксезу устало вздохнул.
Морозко нахмурил брови и пожал плечами.
— Похоже, я на нее так влияю.
Король оттолкнулся от стены. Иногда он почти забывал, что его дворецкий — человек. Они не были близки, как родственники, но он доверял ему. Но другой цвет лица и более низкий рост всегда напоминали Морозко о том, кем он был. И все же он ценил, когда Ксезу напоминал ему о слабостях смертного.
Морозко зашипел.
— Это не меняет причины, по которой она здесь. — Кроме того, ее эмоциональное потрясение не входило в его обязанности. Не в его обязанности входило следить за тем, чтобы она чувствовала себя комфортно вне тех роскошных условий, которые он ей предоставлял. Мышцы его челюсти напряглись, и он стиснул зубы. Недавнее видение посеяло в нем устойчивое беспокойство.
Он закрыл глаза, позволяя образу снова пронестись в его сознании.
Губы Эйры сжались в тонкую линию, и она стояла перед ним, ее темные волосы были испачканы грязью. Из уголка ее рта текла кровь, а на ресницах блестели слезы. Морозко стоял на коленях на земле, держась за пульсирующий бок. Жидкость просачивалась сквозь его пальцы, теплая и липкая.