Убийство Морозного Короля
Шрифт:
Морозко захихикал, барабаня пальцами по груди.
— Прости? Ты хочешь, чтобы я освободил тебя, чтобы ты могла убежать или попытаться проткнуть меня одним из этих ножей? Боюсь, что нет. — Он указал на накрытый обеденный стол.
Может, в вине и не было яда, но что-то было. Его кровь. Выпив ее, он установит с ней связь и, надеюсь, расшифрует, кто она такая, в том числе и то, как она унаследовала магию. Если Эйра окажется замышляющим врагом, он покончит с ней прежде, чем у нее появится шанс выступить против него. Но если это не так, если она может стать союзником…
Он сжал
— У меня нет возможности выпить ее.
Морозко встал, отодвинув стул, ножки которого заскрипели по полу.
— Ты так плохо обо мне думаешь? — мягко спросил он, шагнув к ней. Его пальцы скользнули под ее подбородок, но она не отстранилась, даже когда ее красивый пухлый рот сложился в тонкую линию. — Я поднесу чашу к твоим губам. — Он наклонил голову к ее уху и усмехнулся. — Открой мне рот, ладно?
Он потянулся к кубку и схватил его, прежде чем поднести к ее рту. Она, конечно же, не разжала губы.
Морозко вздохнул. Его терпение истощилось, и хотя он был не против зажать ей нос или заставить открыть рот, ему хотелось, чтобы она сама сделала этот шаг.
Он слегка откинул голову назад, но кубок по-прежнему стояла перед Эйрой.
— Я обещаю исполнить твое желание и немедленно принести тебе инструменты. В противном случае мы можем продолжать сидеть здесь, пока ты сама не решишь.
Эйра облизала потрескавшиеся губы. Часы, проведенные в теплой комнате, несомненно, утолили ее жажду. Наконец она кивнула — единственный намек на покорность, который она ему продемонстрировала.
Морозко скользнул к ней за спину и погладил рукой ее стройное плечо. По ней пробежало напряжение — несмотря на тепло, она была непреклонна, как гора. Он поднес кубок к ее полным губам, и, к его удивлению, она открыла свой прекрасный рот и выпила.
Его свободная рука легонько коснулась макушки ее головы.
— Вот так, вот так, птичка… — ворковал он. Эйра отхлебнула вина, и он отстранил кубок. Он переместился и встал рядом с ней. — Наша сделка скреплена, и ты можешь передать список своих потребностей Ксезу или Ульве. — Морозко взял со стола салфетку и медленными, затяжными движениями вытер следы вина с уголков губ.
— О, у меня будет много всего в списке, Ваше Величество.
Морозко покачал головой. Взмахнув рукой, он заставил крепления исчезнуть. В тот же миг вернулся слуга с тарелками жареной перепелки, кабаньей колбасой, сыром и чашкой зимника.
— Во что бы то ни стало, ешь, пока не насытишься. О— н обошел вокруг стола, сел и взял вилку и нож. Ела ли она, не имело для него никакого значения, потому что на данный момент у него было все, что он хотел. Оставалось лишь подождать, пока все прояснится, и он узнает, кем и чем была Эйра из Винти.
На следующее утро Морозко завтракал в одиночестве, перебирая в дневнике события своего видения. Это был лучший
Она отбрасывала его в сторону, запирала в комнатах и унижала перед гостями. Со временем нелюбовь к матери переросла в ненависть.
Морозко ни словом не обмолвился о восстании. Он позволил морозным демонам и смертным ополчиться на нее. В конце концов, Маранна заслужила такую судьбу. Она прятала его из соображений самосохранения и хотела спасти Фростерию, спасая свою плоть и кровь.
Он жалел лишь о том, что не заставил ее замолчать до того, как она произнесла заклинание, призвав свои творения жить за печатью. Маранна не была дурой. Она знала, что Морозко придется балансировать между лояльностью смертных и морозных демонов. Без этого печать ослабнет… В нынешнем состоянии человеческая деревня сбилась с пути. И ему не нужно было напоминать Винти о важности ритуала, не нужно было уговаривать овечьеподобных смертных и их мягкие, забывчивые умы.
Ксезу вошел в кабинет как раз в тот момент, когда свеча на столе Морозко потухла. Большую часть вечера он просидел за своими записями, и теперь было резонно начать с того места, на котором он остановился. Из тоненького фитиля повалил дым, и он потянулся в ящик стола, чтобы достать новый подсвечник.
— Ваше Величество. — Ксезу склонил голову. — Я достал инструменты и принадлежности Эйры.
Морозко поменял местами свечи.
— Принеси их сюда. — Ему было интересно, как чувствует себя Эйра после употребления порции его крови. Пока он ничего не чувствовал, но это не означало, что она не начала подавать признаки. Некоторые заболевали, а другие, если их врожденные способности оживали, проявляли небольшие признаки своего особого дара.
— Конечно. — Ксезу снова поклонился и вышел из комнаты. Прошло совсем немного времени, и он вернулся с четырьмя большими черными мешками.
Любопытство взяло верх над Морозко, и он встал с кресла и пересек комнату.
— Что в них?
Дворецкий переместил свой вес, и на его лице появилось беспокойное выражение. Как будто он не хотел говорить. Почему, Морозко не знал.
— Ее инструменты, Ваше Величество. — Ксезу скривился, когда Морозко скривил губы в усмешке. — Для изготовления игрушек.
Глаза Морозко сузились в замешательстве.
— Игрушки? — Он никогда не задумывался о том, какую роль она играла в деревне до того, как он выбрал ее. Но мысль о том, что она занимается изготовлением игрушек, удивила его. Такая ядовитая женщина, как она, должна быть деревенской короной. Тем не менее он присел и открыл одну из сумок, обнаружив деревянный брусок, имевший признаки формы. Что это будет? Куклой? Игрушечным солдатиком? Морозко переложил еще несколько вещей, обратив внимание на все острые инструменты. Одним можно было выколоть глаз, другим — проткнуть сердце, а третьим — отрезать палец. Если Эйра захочет снова покуситься на его жизнь, ей придется пройти через его охрану и магию. Морозко изучил четыре бархатных мешочка. — Я принесу их ей.