Убийство Морозного Короля
Шрифт:
Эйра сжала кулаки, досадуя на то, что он не может сказать все в более деликатной манере.
— Тогда уходи. Выбери себе другую девицу, более красивую, которую ты хотел бы выбрать вместо себя, урод.
Он ухмыльнулся.
— Неужели я слышу ревность?
— Да! — зашипела она. — В один момент ты заставляешь меня заботиться, а в следующий — приводишь в ярость!
— А ты просто заставляешь меня чувствовать, птичка. Как никто и никогда. — Он наклонился к ней и провел губами по ее губам, пока не захватил их в плен. — Ты единственная, с кем я думаю о поцелуях, — пробормотал
Сердце Эйры заколотилось в груди, дыхание стало прерывистым, пока она изучала его взгляд из-под капюшона, его пухлые, идеальные губы.
— Да, — прохрипела она.
— Тогда ложись на одеяла, — произнес он, убирая прядь волос за ухо.
— Я никогда…
— Сегодня я не стану тебя совращать, но я научу тебя большему, чем магия, и заставлю тебя испытать такое удовольствие, какого ты никогда не испытывала.
От его пьянящих слов Эйру охватил жар, и ни одна ее частичка не колебалась, не хотела сказать «нет», когда он зашагал прочь от нее, оставляя решение за ней.
Сглотнув, она решилась не только лечь на одеяло, но и снять сапоги, а затем и одежду, чтобы предстать перед ним обнаженной, чего раньше не показывала ни одному мужчине, но при этом не нервничала. Он видел ее такой уже второй раз, но это отличалось от того, когда он спас ее, едва не утонувшую в ванне.
Как будто она была его добычей, его взгляд не отрывался от нее, когда она опустилась на меховые одеяла. Глаза Морозко еще больше закрылись, пока он крался к ней. Сердце Эйры забилось быстрее, когда он опустился перед ней и прижался к ее губам в медленной ласке. Он раздвинул ее губы языком и просунул его внутрь, восхитительно переплетая с ее языком. Его пряный запах овладел ее чувствами, когда он притянул ее ближе к себе, посылая мурашки тоски по всему ее телу. Эйра провела руками по его груди и потянулась к шнуровке брюк.
Он покачал головой и отстранился, его губы распухли.
— Всему свое время, но сначала я ублажу тебя. А теперь ложись.
Эйра кивнула, и его губы снова приникли к ее губам, после чего он мягко опустил ее на спину. В этот момент она не хотела ни в чем ему отказывать. Затем его рука, как и раньше, проникла между ее бедер, но на этот раз на ней не было одежды, которая преграждала бы путь, а только плоть к плоти. Она задохнулась, выгнув спину навстречу его прикосновениям, когда его пальцы совершили круговое движение. Она издала еще один жалобный звук, когда он ускорил темп, заманивая ее дальше. Она не знала, что он может быть таким чувственным, таким тщательным — она полагала, что он берет то, что хочет, а не дает вот так.
— Сейчас я буду пробовать тебя на вкус, — сказал Морозко хрипловатым голосом, — и если ты захочешь, чтобы я остановился, тебе нужно будет только сказать слово. — Он поцеловал ее в шею, поглаживая и облизывая ее грудь. Его язык скользнул по пику соска и втянул его в рот, одновременно разминая другую грудь. Морозко оторвался от ее соска и продолжил спуск,
— Морозко, ты мне нужен.
— Продолжай так произносить мое имя, птичка, и я буду ублажать тебя вечно. А теперь раздвинь для меня ноги.
Нотки нервозности наконец-то проползли сквозь нее, но не потому, что она не хотела его, а потому, что это было самое уязвимое и интимное, что она когда-либо делала. И все же она хотела быть уязвимой с ним после того, как он открылся ей о себе так, как не открывался ни с кем другим. Прикусив губу, она раздвинула ноги.
Морозко поднял голову, его голодный взгляд устремился на нее.
— Ты прекрасна, — прошептал он, — вся ты. — Он еще раз провел кончиками пальцев по ее бугорку, а затем сменил свои прелестные руки на коварный язык. Его пальцы впились в ее бедра, пока он неистово вылизывал языком ее ядро.
— Еще? — спросил Морозко, растягивая губы в дьявольской ухмылке. Он точно знал, что делает с ней. — Мне нужно это услышать.
— Еще, — сказала она с отчаянием в голосе.
— Тогда это действительно то, что ты получишь. — А потом его рот оказался на ее половом органе, он целовал ее, и ей не хотелось, чтобы он прекращал это делать. Его язык проникал внутрь, как будто он занимался с ней любовью, пробуя весь ее вкус. Ее руки вцепились в его волосы, притягивая его еще ближе, пока он продолжал лакомиться ею.
Восторженное чувство, подобного которому она никогда не знала, сколько бы раз ни прикасалась к себе, пронеслось сквозь нее. Ее тело затряслось, и имя Морозко сорвалось с ее губ низким стоном. Ей хотелось закричать, но всей деревне не нужно было слышать ее наслаждение.
Морозко полз вверх по ее телу, его рот завладел ее ртом, заставляя ее чувствовать себя смелой. Она скользнула рукой по его груди, нащупав твердую поверхность брюк.
— Думаю, теперь твоя очередь.
— Ммм, мне нравится эта сторона тебя. — Он усмехнулся, прижимаясь носом к ее носу. — Ты можешь прикасаться ко мне везде, где пожелаешь.
Эйра подняла его тунику, и он стянул ее через голову, бросив ткань на землю.
— На этот раз ложись на спину, — приказала она.
— Я в твоем распоряжении, — прорычал Морозко, расстегивая шнуровку брюк и снимая их, а затем ложась на спину.
У Эйры расширились глаза, когда она увидела его длинный и толстый член. Она видела в Винти мальчишек, которые, осмеливаясь друг на друга, голыми бегали по деревне, но из тех, кого она видела голыми, они не выглядели так соблазнительно, как этот.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — прошептала она. — Я не знаю, как.
— Давай я тебе покажу. — Морозко облизнул нижнюю губу, сжимая член по всей длине, медленно двигая. На его кончике блестела жемчужная бусинка, и ей захотелось узнать, какова она на вкус, сладкий или острый аромат. Он осторожно взял ее руку и поднес к своей бархатистой твердости. Она повторяла его движения, поначалу неуклюжие, но он, казалось, не возражал: его губы приоткрылись, а взгляд не отрывался от ее губ, пока она гладила его.