Убийство под аккомпанемент
Шрифт:
Аллейн вынул из кармана документ.
— Это ордер на обыск, — сказал он. — Не хочу поднимать с постели лорда Пастерна. Думаю, достаточно будет, если…
Он прервался, быстро шагнул к затененной лестнице и взбежал на десяток ступеней. Фокс и остальные тихонько застыли у дверей. Маленькие французские часы на площадке торопливо тикали. На втором этаже распахнулась дверь, и на лицо Аллейна упал слабый отблеск света. Голос, безошибочно принадлежащий лорду Пастерну, громко говорил:
— Плевать мне, как ты расстроена. Да хоть из себя выйди, если угодно, но не пойдешь в кровать, пока я не выработаю расписание. Сядь.
Со слабой улыбкой Аллейн двинулся наверх, и после минутной заминки Карлайл стала подниматься следом.
Все были в гостиной. Леди Пастерн, все еще в вечернем платье, но теперь с очень темными тенями у глаз и губ, сидела в кресле у двери. Фелиситэ, переодевшаяся в пеньюар и снявшая часть макияжа, казалась прекрасной и хрупкой. Эдвард, очевидно, сидел с ней рядом и встал при виде Аллейна. Лорд Пастерн, сняв смокинг и закатав рукава, сидел за столом посреди комнаты. Перед ним были разложены листы бумаги, в зубах зажат карандаш. Чуть в стороне от этой группы, сложив руки на коленях, обернутых шерстяным домашним халатом, с аккуратно заплетенными в косу волосами, сидела мисс Хендерсон. У двери стоял полицейский в штатском. Карлайл его узнала. Это он сопровождал их из клуба много часов назад, можно подумать, в иную эпоху. От него она улизнула, чтобы вернуться в «Метроном», и теперь впервые задумалась, насколько же подозрительным должна была показаться полицейским эта выходка. Полицейский смущенно смотрел на Аллейна, который как будто собирался заговорить с ним, когда вошла Карлайл, но посторонился, чтобы ее пропустить.
Эдвард быстро направился к ней.
— Где ты была? — спросил он сердито. — В чем дело? Я… — Он заглянул ей в лицо. — Лайл? В чем дело? — повторил он.
Лорд Пастерн поднял глаза.
— А, привет, — бросил он. — Где, черт побери, тебя носило, Лайл? Ты мне нужна. Садись.
«Как сцена в пьесе, — подумала она. — Все сидят измученные в прекрасно обставленной гостиной. Третий акт триллера». Она поймала взгляд полицейского в штатском, который смотрел на нее с отвращением.
— Извините, — сказала она. — Боюсь, я просто вышла с черного хода.
— Это я понял, мисс, — ответил он.
— Нельзя же быть в двух местах одновременно, верно? — с деланной веселостью добавила Карлайл. Она старательно избегала встречаться взглядом с Фелиситэ. А та смотрела на нее озабоченно и настойчиво, вопросительно подняв брови.
— Рад, что вы приехали, Аллейн, — бодро сказал лорд Пастерн, — хотя, должен сказать, вы не особо спешили. Я делаю за вас вашу работу. Садитесь.
Голос леди Пастерн, замогильный от усталости, произнес:
— Могу я предположить, Джордж, что, раз, по всей вероятности, эти джентльмены намерены тебя арестовать, твой выбор выражений неуместен.
— Какие утомительные вещи ты говоришь, Си, — отозвался ее супруг. — Ничего тебе это не даст. А вот вам, — продолжал он, грозя карандашом Аллейну, — требуется расписание. Вам нужно знать, чем мы занимались перед отъездом в «Метроном». Надобна система. Ладно. Я вам ее выработал. — Он хлопнул ладонью по листу. — Без показаний Морри расписание, конечно, неполно, но их мы получим завтра. Лайл, мне от тебя кое-что нужно. Иди сюда.
Встав позади него, Карлайл посмотрела на Аллейна. Лицо у того было вежливо-внимательное, глаза устремлены на заметки лорда Пастерна. В свою очередь и повинуясь нетерпеливому постукиванию карандаша, она тоже на них посмотрела.
Увидела она краткое расписание, составленное в разграфленных карандашом клетках. Наверху, во главе каждой колонки, она прочла имена: ее собственное, леди Пастерн, Фелиситэ, Эдварда, лорда Пастерна, Морено, Риверы, мисс Хендерсон и Спенса. Слева лорд Пастерн указал время, начиная с 8.45 и заканчивая 10.30. Каждый промежуток был отчеркнут горизонтально, и в клетках под каждым именем шли заметки о местонахождении гостей и домашних. Так, в «прибл. 9.15» она и леди Пастерн были в гостиной, мисс Хендерсон поднималась к себе наверх, Фелиситэ находилась в кабинете, Ривера — в коридоре, лорд Пастерн и Морри Морено — в бальном зале, Спенс — в комнатах слуг.
— Время, — с важным видом объяснял лорд Пастерн, — указано по большей части лишь приблизительное. Иногда мы знаем точно, но не всегда. Суть в том, что можно увидеть, кто был с кем и кто был один. Метод. Теперь ты, Лайл. Прочти внимательно и проверь свою графу.
Откинувшись на спинку стула, он запустил руки в волосы. От него так и несло самодовольством. Взяв карандаш, Карлайл поймала себя на том, что рука у нее дрожит. На нее вдруг навалилась огромная усталость. Ее подташнивало, голова кружилась от изнеможения. Расписание лорда Пастерна плыло у нее перед глазами. Она услышала собственный голос:
— Думаю, тут все верно, — и почувствовала, как чья-то рука подхватила ее под локоть. Рука принадлежала Аллейну.
— Сядьте, — произнес он из невероятного далека.
Она села… Нед, совсем рядом с ней, гневно из-за чего-то протестовал. Подавшись вперед, она опустила голову на руки. Наконец в голове у нее прояснилось, и она стала слушать — с престранной отстраненностью, — что говорил Аллейн.
— …очень помогли, спасибо. А теперь, уверен, вам всем хотелось бы отправиться спать. Мы проведем тут остаток ночи. Боюсь, этого не избежать, но мы постараемся вас не беспокоить.
Все вскочили. Карлайл, чувствуя себя совсем больной, спросила себя, а что будет, если она попробует встать. Сквозь пальцы она смотрела на остальных и думала, что со всеми ними что-то не так, какие-то они искаженные, искривленные. Например, тетушка. Почему она никогда не замечала, что тело у леди Пастерн слишком длинное, а голова слишком большая? А ведь так и есть. А Фелиситэ уж точно фантастически узкая. У нее, наверное, что-то со скелетом? Крошечный таз, из которого, как камни, кости выпирают. Из укрытия за пальцами взгляд Карлайл перешел на лорда Пастерна: как чудовищно, подумала она, что лоб так нависает над лицом, точь-в-точь ставень над витриной, а его обезьяньи щеки так морщатся, когда он злится. Даже Хенди: горло у Хенди было как у птицы, и когда волосы заплетены, видно, что они редеют на макушке. Даже скальп виден. Они же, по сути, все до единого карикатуры. Чуть перекошенные, самую малость расстроенные инструменты. А Нед? Он стоял позади нее, но если она повернется на него посмотреть, что увидит с восприимчивостью, рожденной нервным истощением? Разве глаза у него не черные и маленькие? Губы, когда улыбаются, не кривятся и не открывают слишком длинные клыки? Но на Неда она смотреть не хотела.
— …не намереваюсь идти спать. Люди слишком много спят. В этом нет нужды, взгляните на мистиков. Исходя из этого расписания я могу вам показать…
«Ну вот, — думала совсем сбитая с толку Карлайл, — дядя Джордж сейчас ему устроит».
— Вы крайне добры. — Голос Аллейна звучал ясно и любезно. — Но лучше не надо. Нам надо заняться рутинной работой. Она невыразимо скучна, и пока мы ею занимаемся, нас лучше предоставить самим себе.
— Рутина! — крикнул лорд Пастерн. — Официальный синоним неумелости. Вам предлагает все на тарелочке кто-то, кто потрудился поработать головой, а вы что делаете? Отправляете его в постель, чтобы носиться галопом по его дому, составляя списки, как придурочные приставы. Будь я проклят, если пойду спать. Вот!