Убийство в Балларатском поезде
Шрифт:
– Начинаем гонку! Три четверти.
Лодка стремительно выплыла на середину реки.
– Половина!
Весла быстро взлетели и опустились в воду.
– Три четверти! Пошли!
Лодка заскользила по воде, а тренер покатил вдоль берега на велосипеде. Гребцы проплыли под мостом, и Фрине пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть их. Но благодаря странному звуковому эффекту, который можно наблюдать на воде, она прекрасно все слышала. Раздалась команда, лодка развернулась и поплыла вниз по реке. Казалось, она движется очень быстро. Тренер без устали крутил педали, но нисколько не задыхался и ругался, как сержант-майор.
– Джонс, да втяни ты брюхо! Держи крепче весла, Хоскинс! Что с тобой такое, Герберт, размечтался о своей подружке? Включайся-ка в работу!
Он дал команду остановиться и проследил, как лодка подплыла к пристани.
– Вы гребете как школьницы! Как вы гребете?
– Как школьницы, – отвечал послушный хор.
Господин Эллис проворчал что-то и, казалось, извергал пламя из ноздрей.
– Именно так! Ваш старт никуда не годился, нянька толкает коляску быстрее! Придется повторить. А если вы вновь станете думать о подружках, – он метнул гневный взгляд в сторону Фрины, раздувая кончики колючих черных усов, – или о завтраке, из вас никогда не выйдет команды! Ладно. Начнем гонку. На этот раз думайте о том, что делаете.
Команда снова подняла весла. Фрина отошла от берега, отыскала местечко, присела и закурила. Она достала из кармана книгу и подумала, не сочтет ли Линдсей себя оскорбленным, если она пока почитает. Но тут подняла взгляд и увидела редкое зрелище, свидетелей которого впоследствии оказалось больше, чем могло бы уместиться на берегу, даже если бы люди взгромоздились на плечи друг другу.
Разозленный тренер страшно взъярился из-за ошибки одного из гребцов. Он поднял мегафон, чтобы хорошенько отчитать студентов, но не заметил, что тропинка резко спускается вниз. С криком: «Школьницы!» – он помчался вниз по склону, не в силах удержать велосипед, но не выпуская из рук мегафон. Миг – и он, издав глухое «ух!», вместе с велосипедом очутился по пояс в воде, но мегафон из рук так и не выпустил. Лодка пронеслась мимо, гребцы в ней замерли от ужаса, не зная, что делать, и не решаясь рассмеяться. Они повернули у моста, приплыли назад и хотели протянуть Эллису весло, чтобы тот за него ухватился, но тренер уже сам выбрался на берег и стоял у лодочного сарая, грязный и промокший, счищая водоросли с мегафона.
– Приходите завтра, да не опаздывайте, – пробурчал он и поковылял прочь.
Фрина закусила ладонь, чтобы справиться с истерическим смехом, от которого в любой момент могла лопнуть. Команда вытащила лодку на берег и отнесла ее и весла в сарай. К этому времени тренер уже скрылся за углом. Линдсей рыдал от смеха, как и все остальные, лишь Аластер сохранял серьезный вид.
– Господи, у меня сейчас ребра треснут! – охал Линдсей, упав на плечо Фрины, которая, в свою очередь, тоже утирала слезы. – Он никогда этого не переживет. Никогда! Бедный старина Эллис! «Школьницы»! Что ж, мисс Фишер, по крайней мере, вы видите, что с нами не заскучаешь. Я только приму душ, переоденусь и буду к вашим услугам. Вы подождете?
Фрина кивнула. Ее тут же окружили молодые люди. Похоже, ее слава детектива бежала впереди нее.
– Не могли бы вы побеседовать с нашими ребятами, мисс? – попросил нетерпеливый молодой человек. – Мы бы охотно послушали о случаях из вашей практики.
Не сомневаюсь, подумала Фрина. Но ничего не выйдет.
– Я уже с вами разговариваю, – постаралась отвертеться она, – к тому же вам лучше познакомиться с настоящим детективом. Я всего-навсего любительница. Вы все студенты?
– Да, мисс Фишер, но с разных факультетов. Эдвард и Джонсон изучают музыку, Герберт и Томми Джонс – коммерцию, Томпсон и Коннорс – медицину, а другой Герберт – право. Я искусствовед, в отличие от всех этих придурков. Вот мы думаем, не стоит ли нам пригласить девушек присоединиться к нам – спеть и выпить пива, но прежде всего спеть. Наш хор не может исполнять многие песни, потому что у нас одни теноры и басы.
– Проблема с елизаветинскими ариями для мужских голосов заключается в том, что они все звучат уж больно по-русски, – посетовал один из студентов-музыкантов. – И чем дальше, тем хуже.
– Совершенно с вами согласна. А почему бы и впрямь не пригласить девушек?
– Ну, может, это и покажется глупым, но мы все друзья, выпиваем вместе, и никому это не мешает. Частенько мы исполняем довольно грубые песни, а дамы…
– Хотите пари? – предложила Фрина. – Объединитесь для начала ради исполнения каких-нибудь мадригалов. И я готова поспорить на пять фунтов против заплыва в настоящей лодке вниз по реке, что девушки знают песенки и похлеще. Вот увидите.
– Пари! – не задумываясь, согласился будущий искусствовед. – Моя фамилия Блэк, мисс Фишер. Аарон Блэк, я что-то вроде старосты хора. Мы позовем девушек, потому что собираемся исполнять «Любовные песни» Брамса. И устроим спевку прямо на лодочной станции, скажем, в пятницу. Подходит? Вы придете? Я уверен, девушки будут рады с вами познакомиться – не сомневаюсь, вы замечательно поете. Не то что наш Томми, которому медведь на ухо наступил.
– Да, я пою, – призналась Фрина. – Во сколько? Должна я принести что-нибудь?
– Немного пива не помешало бы, – кивнул Аарон Блэк. – Так вы придете?
– Если у вас в помещении топят, то – да.
– Мы натопим, даже если для этого придется посулить истопнику, что я его озолочу.
Фрина в задумчивости направилась к автомобилю, где к ней присоединился Линдсей, вымытый и переодетый в старые фланелевые брюки и спортивный свитер.
– Я и не мечтал, что ты и впрямь придешь, – признался он. – Это большая честь для меня.
– Забирайся в машину, – пригласила Фрина. – Я тут совсем замерзла. Славные у вас ребята в команде. Они пригласили меня на спевку в пятницу. А ты придешь? У тебя есть голос?
– Да, – отвечал молодой человек, отбрасывая назад волосы. – Ничто не удержит меня от встречи с тобой, Фрина. Признаюсь, я неплохо пою.
– Так спой мне, – потребовала Фрина. – Поедешь ко мне домой? – добавила она со скрытым намеком, отчего у Линдсея чуть не отвалилась челюсть.