Убийство в музее восковых фигур
Шрифт:
— В отрезке времени между одиннадцатью сорока и одиннадцатью сорока пятью.
Гнев Галана мгновенно улетучился. Напряженность исчезла, и он, глядя через плечо Бенколена в зеркало над камином, пригладил ладонями волосы на висках. Затем, пожав плечами, Галан произнес:
— Мне непонятно, как вы столь точно установили время. Но ваша уверенность мне на руку. Думаю, что швейцар в «Мулен Руж» скажет вам, что я вышел оттуда вскоре после одиннадцати тридцати. В витрине магазина на противоположной стороне улицы есть освещенные часы. Допустим, поездка заняла десять минут — расстояние небольшое; оставим время на парковку; я появился в «Сером гусе» в одиннадцать сорок пять. Согласитесь, невероятно, чтобы я успел убить мадемуазель Мартель, отнести ее тело в музей и вернуться в ночной клуб вовремя, при этом без единой капли крови на одежде. Вы можете допросить моего шофера, но, боюсь, вы не сочтете его надежным свидетелем.
— Благодарю вас за интересный рассказ, — ласково сказал Бенколен, — но в нем не было необходимости. Вы ни в чем не обвинялись и, более того, с моей стороны были вне всяких подозрений.
— Таким образом, вы отметаете мою вину?
— Ну что вы. Конечно, нет.
Галан плотно сжал губы, отчего лицо его стало и вовсе отталкивающим. Набычившись, он спросил:
— Так за каким дьяволом вы явились сюда?
— Лишь для того, чтобы сказать: вы можете не опасаться грязной газетной возни вокруг вашего клуба. Обыкновенный дружеский жест.
— Теперь, пожалуйста, выслушайте меня. Я мирный обыватель. — Легким движением руки Галан обвел мрачную комнату. — Со мной мое хобби, мои книги, моя музыка, — его взгляд обратился к гигантской арфе в углу комнаты, — и моя маленькая ласковая зверушка Мариетта… Но, мой дорогой друг, если полицейские ищейки будут обнаружены в клубе, о котором вы упоминали… — Он позволил фразе растаять в воздухе и улыбнулся. — Итак, господа, спокойной ночи. Ваш визит — большая честь для моего дома.
Мы покинули его стоящим у камина; белая кошка рядом с ним. Когда закрывалась дверь, Галан задумчиво теребил свой нос. Слуга вывел нас в пахнущий влажной землей сад. Когда за нами захлопнулась калитка в стене, Шомон схватил детектива за руку.
— Вы приказали мне молчать, — сказал он мрачно, — и я повиновался. Однако теперь я требую ответа. Одетта! Означает ли услышанное мной, что она ходила туда? Не молчите, как манекен! Отвечайте! Ведь этот клуб, по существу, не что иное, как дорогой великосветский…
— Да.
Свет уличного фонаря, с трудом пробиваясь сквозь ветви дерева, превращал лицо Шомона в бледное колеблющееся пятно. Офицер надолго потерял дар речи.
— Что ж, — выдавил он наконец, — во всяком случае, мы должны пощадить мать девушки.
Хотя бы в этом он желал найти утешение. Бенколен внимательно посмотрел на молодого человека и твердо положил ладонь на его плечо.
— Вы заслуживаете правдивого ответа. Ваша Одетта была, как и вы, бесконечно наивна. Скорее всего вашу невесту завлекли в клуб, чтобы подшутить над ней. Мсье Галан обожает шутки такого рода… Да успокойтесь же! — Он впился пальцами в плечо молодого человека и развернул его лицом к себе. — Нет, мой друг, вы не помчитесь мстить Галану. Я вам этого не позволю.
В напряженном молчании Шомон пытался освободиться от хватки детектива. Слышен был лишь шорох мертвой листвы на мостовой.
— Если бы она оказалась в клубе по собственному желанию, — по-прежнему спокойно продолжал Бенколен, — то, по всей вероятности, вышла бы оттуда невредимой. Не следует недооценивать специфическое чувство юмора нашего друга мсье Галана.
— Не хотите ли вы этим сказать, — вмешался я, — что Галан виновен в совращении и убийстве?
Медленно разжав пальцы, Бенколен отпустил плечо Шомона и повернулся ко мне. Казалось, он был совершенно сбит с толку моим вопросом.
— Чепуха, Джефф. Честно говоря, я не думаю, что он виноват в этих грехах. Не потому, конечно, что они не соответствуют сути его натуры, а в силу того, что против этого свидетельствуют некоторые обстоятельства. В осуществлении этих преступлений отсутствует элемент изящества: они совершены весьма примитивно и не отвечают почерку нашего друга. Более того, они бросают тень на нашего друга. Ну и конечно, я могу привести с десяток более существенных доказательств на основе фактов, выясненных нами этой ночью. Сейчас мы узнаем, что он делал, прежде чем вернулся домой. — С этими словами он громко стукнул наконечником трости о мостовую.
Из тени деревьев, дальше по авеню Монтень, возникла фигура человека, который неторопливо двинулся в нашем направлении. Бенколен кивком пригласил нас следовать за ним и пошел навстречу новому персонажу.
— Возможно, вы помните, — пояснял он на ходу, — что вечером, до того как мы обнаружили тело мадемуазель Мартель, я звонил по телефону. Уже тогда я был уверен, что музей, как и клуб, имеет отношение к убийству Одетты Дюшен. Присутствие мсье Галана в ночном клубе показалось мне весьма необычным. Заведения подобного рода — не его охотничьи угодья. Никто никогда не видел этого утонченного эстета, ученого пьяным или прикидывающимся таковым и при этом обнимающим панельных девок. Поэтому, позвонив из музея, я попросил агента присмотреть за Галаном. Сейчас мы узнаем результат.
Мы подошли к глубокой тени дерева, которое каким-то образом ухитрилось сохранить значительную часть листвы. В темноте пульсировал красный глазок сигареты, затем огонек, описав светящуюся дугу, упал на мостовую. Из тени на свет шагнул человек.
— Короче говоря, все указывало на то, что мсье Галан тщательно готовил себе алиби. Но тогда я не знал, с какой целью, — сказал Бенколен. — Слушаю вас, Пергель.
— По прибытии я обнаружил объект в ночном клубе, — произнес незнакомый голос. В слабом свете уличных фонарей поблескивала туго накрахмаленная белоснежная манишка. Человек говорил уверенно, как будто привык распоряжаться. Сюрте не допускает никакого риска и делает все возможное, чтобы ее агенты не походили на таковых. — Было двенадцать двадцать. Он покинул заведение через пятнадцать минут. Поначалу я предположил, что объект пьян, но потом понял, что это притворство. Выйдя из «Серого гуся», объект свернул за угол. В двух кварталах находился его автомобиль «испана-сюиза», лимузин, номерной знак «2Х—1470». В машине ожидал шофер. Мне показалось, что на заднем сиденье находилась женщина. Но в тот момент я не был в этом уверен. Объект сел в машину, а я взял такси и направился следом.
— Дальше.
— Они доехали до номера двадцать восемь, рю Пигаль, Монмартр. Номер двадцать восемь — это небольшой жилой дом. Было много пешеходов, поэтому я сумел рассмотреть всех пассажиров машины в тот момент, когда они выходили из нее. Там все-таки была женщина. Очень красивая блондинка. Я обратил внимание на меховой воротник и коричневую шляпку.
— Вновь наш призрак, — вздохнул Бенколен. — Что потом?
— Я был почти уверен, что узнал женщину, а когда пара поднялась наверх, я предъявил удостоверение консьержке и спросил, кто эта дама. Оказалось, что это новая звезда «Мулен Руж» — певица, предположительно американка. Сценическое имя Эстелла.