Убийство в Угличе

Махаев Геннадий Иванович

Доложив о своем приходе, Кухов стал дожидаться вызова, но не прошло и минуты, как сам полицмейстер вышел к нему.

— Проходите, господин Кухов, — я для вас всегда свободен, что у вас ко мне?

— Я, господин начальник, вот что думаю, надо посылать двух расторопных людей в Рыбинск, там искать будем. Пусть прики­нутся бродягами, ищущими работы, и походят по городу, а бо­лее всего на пристани покрутятся Я думаю: вот-вот навигация откроется, и как бы они по воде не ушли.

Сейчас в Рыбинске столпотворение, тьма судов там скапли­вается с хлебом, с другим

товаром, на Питер пойдут... Так что лучшего разбойникам и желать нечего.

— Ну, хорошо, посылайте, кого считаете нужным, а вы сами?

— Мне еще с купцом Заворыкиным разобраться надо и дру­гих дел много, не могу я Углич оставить сейчас. А ребята у меня толковые, да и с рыбинской полицией они вместе действовать бу­дут. Ну, а если я им понадоблюсь, то депешу дадут.

— Хорошо. Действуйте, как считаете нужным, господин Ку­хов, — сказал полицмейстер.

Придя от начальства, Кухов обратился к дожидавшим его сыщикам:

— Вот что, ребята, нужно двоим в Рыбинск.

И рассказал, что за дело он им поручит,

— Так кто согласен?

Решили, что для этой цели годятся Чикин и Репин, оба мо­лодые, здоровые, да холостые, что немаловажно. Работа пред­стояла не легкая, да и не безопасная.

Кухов объяснил, как им действовать. Ежели точно будете уверены, что нашли кого надо, то сразу арестовать их. Ни в коем случае не дайте уйти — все дело погибнет.

Не знаю, как долго вам в Рыбинске находиться, но думаю — как последняя баржа уйдет из города, так ваша работа и кончит­ся. Если, конечно, к этому времени вы их не сыщите. Думаю, что не ошибаюсь, там они, деться им более некуда. Так что в добрый путь, господа, и тот час же выезжайте.

По приезде в Рыбинск пойдёте к господину полицмейстеру и отдайте это письмо, там все сказано. И приступайте к работе, будем ждать вестей.

 

НАЧИНАЙСЯ, ЖИЗНЬ БОСЯЦКАЯ!

Утром следующего дня сыщики добрались до Рыбинска и тут, отпустив возницу, пешком направились в город. Спервона­чала зашли на Георгиевское кладбище в церковь, помолились с благополучным прибытием. Оттуда выйдя к вокзалу, пошли на Крестовую и подошли к полицейскому управлению. Чикин и Ре­пин, зайдя в участок, спросили дежурного полицейского, как им увидеть господина полицмейстера.

— По какому делу? — осведомился дежурный.

— Письмо от господина следователя из Углича.

Тот час их проводили к начальнику. Полицмейстер принял их и, прочитав письмо, сказал:

— Ну, что же, господа сыщики, помощь мы вам окажем. Го­ворите, что нужно, квартира, одежда или еще что?

— Спасибо, господин начальник, этого нам не нужно, у нас есть адрес на Большой Казанской, там свой человек имеется, и все, что там

нужно, мы у него добудем.

— Есть у вас паспорта или какие другие документы? — спро­сил полицмейстер.

— Какие у босяков документы? Нам они без надобности, ваше благородие, — входя в роль, сказали сыщики. — Нам вот что нужно: через кого и как мы будем держать связь с вами, ес­ли понадобится.

— На Большой Казанской жить будете?

— Да, в ночлежке, знаете её господин начальник?

— Да как же не знать? А где переоденетесь в босяцкий вид, не так же пойдете наниматься на работу.

— По соседству у ночлежки есть парикмахерская, её и со­держит наш человек, так что у него все, что надо и найдем.

— Значит так, по соседству проживает в собственном доме Таров Илья Иванович, для связи к нему и обратитесь. Ска­жите так: «Вам привет, господин Таров, от Чуркина». В ответ он скажет: «Спасибо, как он поживает?» После этого можете ему довериться.

— Спасибо вам, господин полицмейстер, разрешите откла­няться, нем надо начинать, время не терпит. По городу решили идти поодиночке, чтобы лишний раз не привлекать внимания, з парикмахерской встретиться. И разошлись по разным улицам. Ча­са через два, уже переоделись в босяцкие обноски, хотя и вполне приличные. У Репина были довольно чистые штаны, рубаха и поношенный пиджак, на ногах стоптанные, но целые сапоги, на го­лове картуз. На Чикине — черные брюки, рубаха и старый полу­шубок, на голове старая солдатская фуражка, обут в крепкие сапоги. Все было довольно приличным.

Сыщики решили везде держаться вместе, а историю они себе придумали такую: зиму перебивались в Ярославле на коже­венном заводе, в грузчиках, силенкой бог не обидел. А если спро­сят, сами откуда, так не твоего ума дело! А если нужно ответить, то так: из Даниловского уезда, да жить там не могут, воли хо­чется.

Ну, для особо доверенных людей, ежели понадобится, то из Питера они сами, а на каторге, мол, бывали. Имена оставили себе настоящее — Васька да Димка. А дальше — видно будет, по обстановке.

Пошли сначала на Волжскую набережную, там недалеко от баржи толкучка есть, решили начать с нее, а там, что Бог даст. Придя на толкучку, Чикин достал из-за пазухи почти новую руба­ху, надо было покрутиться и посмотреть на местное жульё. А то, что на новичков сейчас уже обратили внимание, сомневаться не приходилось. И верно, не прошло и двух минут, как возле них появился высокий тощий парень.

— Продаешь, что ли? — спросил он, — а сколько просишь?

— Рубль...

— Да ты что, очумел, ей цена двугривенный!

— Иди, иди, на двугривенный я сам еще сношу! Если хочешь купить, говори настоящую цену, а нет, так проваливай.

Парень понял, что не на простаков попал:

— Ну, ладно, так и быть, сорок копеек дам.

— Не смеши народ. Меньше, чем за восемьдесят не отдам! Рубаха была хорошая, почти новая, стоила она не меньше рубля, это парень видел. Но торговля ведь это не просто так: сказал цену и бери! Нет, здесь так не торгуют, это ,толкучка, не от хо­рошей жизни продают да покупают.