Ученье – свет, а не захочешь светить – заставим
Шрифт:
— Может ещё преображаться в рыжеволосую девушку с веснушками. Примерно двадцатилетнего возраста. В цветастом сарафанчике с подсолнухами.
Наконец Вера справилась со своей тупостью и взяла вылезшие эмоции под жёсткий контроль. Сексапильная медсестричка развернула крутящееся кресло параллельно столу. Закинула ногу на ногу и, подперев сложенными руками груди без лифчика, с каменным лицом уставилась на входную дверь. Дима не понял продемонстрированного демарша, но, так как она ничего не высказала, то продолжил:
— Все эти почти три года моей наставницей была ангельская сущность, известная в народе под именем Суккуба.
Реакция женской
— Да что ты говоришь? — взрывом эмоций отреагировала на эту новость медсестра, резко разворачиваясь к нему, заставляя Диму вздрогнуть. — Исчадье похоти и разврата?
Милое личико девушки мгновенно ощетинилось, демонстрируя злость и лютую ненависть.
— Я тебя уверяю, — тут же поспешил успокоить её Дима, не ожидавший ничего подобного со стороны брюнетки. — Всё, что ты думаешь о ней, абсолютно не имеет ничего общего с настоящим. Боюсь, ты даже представить не можешь, какая она на самом деле. Один единственный факт, который я всецело осознал, и то только потому, что она позволила мне это сделать: эта сущность искусственного Разума одним щелчком пальца способна уничтожить всё живое на планете. Напрочь. Превратив её в подобие мёртвого Марса. Одним щелчком пальца! Делай о её могуществе выводы.
Дима прервал рассказ. Чисто на автомате окунулся по очереди в чувства каждой. В голове брюнетки ощутил лишь окончание процесса уничтожения всех эмоций. Но успел застать отзвуки какой-то патологической брезгливости. И было совершенно непонятно, что могло вызвать в молодой и красивой девушке подобные переживания. Ну не Суккуба же.
А вот в голове Танечки зашкаливало любопытство, замешанное на половом возбуждении. Словно слова «разврат», «похоть» уже сами по себе являлись для неё триггером на переключение в режим «во все тяжкие».
Просканировал. Но, не поняв их реакций, продолжил:
— Я прошёл курс её начальной школы. Четыре класса. Четыре локации разных миров. В первом классе, это где-то в Центральной Африке, непонятно сколько миллионов лет до нашей эры, будучи в образе полуобезьяны-получеловека, я приобрёл первый дар — умение чувствовать эмоции партнёрши, заменяя собственный эмоциональный фон фоном реципиента. На этом, кстати, вы с доктором и погорели. Если в первом случае я ретранслировал обратно твой эмоциональный взрыв, каким-то образом умудрившись поменять при этом полярность. Сам не понял пока как. То во втором ваш доктор просто пытался загипнотизировать самого себя, смотрясь в зеркало.
Вера от подобного, более чем откровенного заявления явно стушевалась. Она действительно не понимала своего прокола, и его фантастическое объяснение хоть и выглядело неправдоподобно, но звучало вполне рационально. Дима тем временем заговорил дальше.
— Во втором классе, где-то на территории современной Индии, у реки Инд, но когда такой страны ещё не существовало, я обучался эмоциональному инструментарию. Правда, она учила управляться лишь с двумя эмоциями: страхом и злостью, доказав, что вредных чувств у человека нет и быть не может. То, что эволюционировало вместе с нами за миллионы лет, — необходимые и крайне нужные приобретения. Как оказалось, мы ими просто не умеем пользоваться. Поэтому повсеместно стараемся их нивелировать.
Тут он с интересом уставился на Веру и, вполне правдиво одаривая комплиментом, польстил.
— Кстати, я просто восхищён твоей силой воли, Вера. Я по наивности уже считал себя чуть ли не профессионалом. Но ты меня удивила.
Девушка продолжила изображать полное равнодушие и, похоже, едва вспыхнувшую настороженность и ту придушила. По её виду теперь было непонятно, приятна ей похвала или по барабану. Дима, опрометью нырнув в её эмоции, с разочарованием констатировал: по барабану. Чувственность брюнетки с застывшим лицом опять опустилась ниже плинтуса и даже не дёрнулась хоть мало-мальскими проявлениями.
— Третий класс у меня был снова в Африке, — продолжил рассказчик, отцепившись от медсестры. — Только в северной части, в отрогах Тассили, там, где сейчас располагается пустыня Сахара. Во времени примерно двенадцать тысяч лет до нашей эры, среди представителей любопытной цивилизации, которую Суккуба называла «козлятниками». Там, в обществе жесточайшего патриархата, я постигал женские архетипы. И в четвёртом, выпускном классе она меня закинула во Францию времён Людовика XIII, где я получил уж совсем халявный дар к иностранным языкам. Удивительно, что по возвращении обратно в реальность Суккуба у меня этот дар не отобрала.
— Какой дар? — неожиданно ожила пациентка женского отделения, сидящая на кушетке и продолжающая с каким-то наивным интересом рассматривать Диму.
— Нереальный, — напустил рассказчик тумана, сделавшись задумчивым. — Дело в том, что я знаю абсолютно все языки, даже те, что уже давно не существуют или о которых даже не догадываюсь. Стоит только дать мне название этого языка, и я запросто начинаю на нём говорить и писать.
— Здорово, — восхитилась Танечка грустным голосом, словно сожалея, что она так не умеет.
— Вот и я об этом, — тяжело вздохнул Дима. — Фича абсолютно читерная.
И, помолчав несколько секунд, закончил:
— У меня в сжатом изложении всё. Кто следующий?
Выпускник ангельской школы соблазнения целенаправленно уставился на Веру. Почему-то об этой девушке ему хотелось узнать в первую очередь. Тем не менее его интерес перебила её подруга.
— Ты правда побывал в четырёх параллельных мирах?
— Не совсем параллельных, — ответил Дима, стараясь выглядеть здравомыслящим и соображая, как бы доходчивее объяснить больной на голову тётеньке. — Скорее, виртуальных, созданных искусственным Разумом. Но уверяю, эти миры были настолько реалистичны, что ни одним из самых продвинутых инструментариев современной науки нереальность их определить бы не получилось. Даже, наверное, на атомно-молекулярном уровне. Возможности Высших Сил даже не поддаются объяснению. На собственной шкуре прочувствовал.
— Но ведь Суккуба по мужчинам, а не по женщинам? — не успокаивалась Танечка, проявляя при этом непонятную заинтересованность.
— Я же уже сказал, — раздражённо отреагировал Дима, — ваши представления о ней ложны и ничего общего с настоящей ангельской сущностью близко не имеют. Если начну про всё это рассказывать в деталях, то получится не только до утра, но и на несколько дней. Просто примите как должное, что она и по мужчинам, и по женщинам, и ещё по многому чему.
Сложно сказать, как бы собеседование происходило дальше, но тут случился небольшой локальный апокалипсис. Свет погас. Кабинет погрузился в кромешную темноту. Когда же вновь до рези в глазах стало светло, то все трое обо всём на свете забыли.