Учись видеть. Уроки творческих взлетов
Шрифт:
– Расцвели азалии, приходи любоваться?
Я говорю:
– Сейчас я позову Юрия Иосича, и мы с ним вместе придем.
– Не-ет! – они говорят. – Мы ему уже звонили. Он очень занят и послал любоваться… своего секретаря Иру Скуридину.
…А сейчас мне кажется, что он и нас с вами послал любоваться этим, в сущности, цветущим миром.
А как Юрий Коваль вышагивал по улицам поселка писателей Переделкино за Корнеем Чуковским! А вечером на
«Корней Иванович был в огромных валенках. Я таких никогда не видывал. Валенки, наверно, валяли на заказ, специально для него.
– У вас, Корней Иванович, валенки сотого размера, – сказал я. – Я таких никогда не видывал.
– Восемьдесят четвертого, – сказал Чуковский. – Мне сейчас восемьдесят четыре года, а я на валенки в год по размеру набавляю…»
Но мы должны быть готовы, что именно такой пробужденный взгляд чреват потрясениями. Поскольку внезапно в привычных вещах (подумаешь, рыбки в аквариуме) мы обнаруживаем иные миры и такие вещи, которые нас могут с ног свалить, если мы ежечасно не тренируемся в этом деле.
В иудейской религии существует особая ветвь: религиозные мистики – хасиды. Учение хасидов заключается в том, что весь мир образовался из Божества и представляет собой Божественное проявление. Они во всем видят только Бога. Просто наслаждение – с головой погрузиться в книгу «Хасидские предания», которые собрал и записал знаменитый еврейский философ Мартин Бубер.
Вот одна крайне назидательная притча из его книги.
«На Новый год Великий Маггид (проповедник) не трубил сам в бараний рог – шофар. Это было обязанностью его ученика, равви Менахема Менделя, а маггид лишь указывал, как следует трубить. В последние дни своей жизни, когда он уже не мог ходить, маггид указывал, как трубить, сидя в своей комнате. Однажды равви Менахем Мендель отсутствовал, и его место вынужден был занять равви Леви Ицхак. Он поднес к губам рог, но, когда маггид назвал первый звук, Леви Ицхак вдруг увидел необыкновенно яркий свет и потерял сознание.
– Что это он? – недоумевал маггид. – Мендель видит гораздо больше, но не боится…»
Почуяв бездну на стыке двух миров, Юлька с Сережей сумели преобразовать это открытие в произведения искусства. Но и Андрей Иванов не сплоховал! Он поступил неожиданно и своевольно, как настоящий художник. Он отправился в зоопарк, благо там неподалеку, и… нарисовал сову!!!
Совиная физиономия с его рисунка, в которой явно заключены миры никак не менее таинственные, нежели во взгляде личинки аксолотля, стоит перед моими глазами и мощно подтверждает догадку о том, что по-настоящему внимательный взгляд – это незыблемая основа Искусства.
Глава 16
«Здравствуй, деточка, здравствуй!..»
Ох, какие вы иногда бываете молодцы. Как меня радуете! Пусть – редко. Мне важен сам факт. Кирилл Воробьев за наше с ним долгое знакомство сделал два эпохальных интервью – одно с человеком, который прошел Отечественную войну и все четыре Новых года на фронте был Дедом Морозом!
А другое – с актрисой Любовью Соколовой. На пленке Кирилл с неимоверной важностью провозглашает:
– СЕГОДНЯ В ГОСТЯХ У КИРИЛЛА ВОРОБЬЕВА (хотя именно он был у нее дома в гостях) НАРОДНАЯ АРТИСТКА
– ЗДРАВСТВУЙТЕ.
А чудесная, понимающая, добрейшая, поистине всенародно любимая Любовь Соколова ему отвечает своим неподражаемым голосом всех лучших в мире мам:
– Здравствуй, деточка, здравствуй!..
И дальше идет рассказ Любови Сергеевны, время от времени прерываемый баритональными вопросами, в общем, трогательно официального Кирилла: «Как вы стали актрисой?», «А если бы начать сначала?»
…Она снялась в трехстах шестидесяти семи фильмах, в 2000 году занесена в Книгу рекордов Гиннесса как актриса, сыгравшая больше всех в мире ролей, в ее жизни было все, что выпало на долю этого поколения: война, блокада, смерть от голода первого мужа и свекрови (Кирилл познакомился с Любовью Соколовой, снимая фильм о блокадниках Ленинграда). Долгая тяжелая болезнь после того, как она вырвалась из осажденного Ленинграда. Потом ВГИК, куда ее приняли сразу на второй курс.
Она снялась во всех наших лучших фильмах: «Тихий Дон», «Хмурое утро», «Баллада о солдате», «Сережа», «Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Берегись автомобиля», «Доживем до понедельника», «Странные люди», «Белорусский вокзал», «Джентльмены удачи», «Печки-лавочки», «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Два капитана», «Белый Бим Черное Ухо», «Цыган», «Несколько дней из жизни Обломова», «Вам и не снилось», «Не стреляйте в белых лебедей», «Долгая дорога в дюнах», «И жизнь, и слезы, и любовь…», «Самая обаятельная и привлекательная», «Курочка ряба»…
Я с наслаждением слушала, как Любовь Сергеевна Соколова рассказывала на кассете Кириллу, что она хранит верность настоящему глубокому русскому кинематографу и никогда не соглашается играть в фильмах, где царит ненависть, насилие и все в таком духе. К тому же после смерти сына (Кирилл сказал, он умер от наркотиков), она отказывается играть трагедии…
Мой экзамен у вас был 5 июня. А 7 июня вечером я шла домой из гостей и увидела на первой полосе газеты фотографию Соколовой и большой заголовок «КОГДА УХОДИТ ЛЮБОВЬ».
Я подумала: наверное, это связано с юбилеем. 31 июля ей должно исполниться восемьдесят. Готовились к празднованию. Но почему такой заголовок?
«…Любовь Сергеевна умерла тихо и спокойно. Отпевание 7, похороны 8 июня».
Я любила эту актрису, ее все любили, нельзя было не любить. Но после интервью Кирилла, которое несколько дней назад прозвучало у нас в аудитории, тем, кто там был, она стала совсем родная и близкая. А утрата – как будто собственная.
Наверное, это последняя запись Любови Соколовой. Такие вещи, мне кажется, судьбоносны для журналиста. Вроде бы Человек, уходя, доверяет тебе свои последние слова.
И у меня тоже бывали похожие печальные повороты. Так было с удивительным детским писателем Юрием Сотником. Но я абсолютно счастлива, что в один прекрасный день вдруг вспомнила о нем, позвонила, пошла, записывала его целых несколько дней подряд!
Он был уже стар, почти не выходил из дому, а тут оживился, встрепенулся, надел халат золотой с вышитыми драконами, поил меня на кухне чаем и рассказывал, рассказывал какие-то потрясающие истории.
Как он под вагоном поезда проехал из Москвы в Ленинград к своему другу Андрюшке. А когда приехал, его никто не узнал, потому что он ехал в поезде с паровозом и стал черный как негр.