Учитель Истории
Шрифт:
— Ладно, допустим, — неожиданно смягчился Лоенко и вдруг резко сменил тему. — А что вы можете сказать относительно беспорядков пятнадцатого января?
— Если вы насчет бесовской субботы, то скрывать это причин не вижу: я там присутствовал.
— То есть, причины скрывать информацию относительно вашего пребывания у Гороховца вы видите?
— Я этого не говорил, — максимально равнодушным голосом ответил я, мысленно откусывая свой дурацкий язык. — Я лишь хотел сказать, что присутствовал на беспорядках.
— В какой роли?
— В роли случайного свидетеля.
— Не пострадали?
— Нет.
— Вам повезло, — заметил Лоенко. — Многие мужчины были избиты и сильно. У вас вот оружие… Вы пускали его в ход?
— Не понимаю вопроса, — я не выдержал и отвел взгляд. — Пускал ли я его в ход вообще или конкретно в день беспорядков?
— Меня интересует лишь, стреляли ли вы из него за время вашего пребывания в Младове. Учтите, у нас есть несколько образцов пуль, извлеченных из тел раненых. В том числе несколько травматических.
— Ну… Ладно, хорошо, — скрываться больше не имело смысла. — Я стрелял из него. Один раз. В парня в маске, который приставал к девушке. Да, я знаю, что должен был сообщить об этом в органы, но не стал.
— Вот оно что, — несмотря на попытку выглядеть невозмутимым, капитан нервно притопнул ногой под столом. — Попали?
— Да, попал. В ногу.
— Вот так так… Это нужно проверить.
— Проверяйте, я не против.
— Еще бы вы были против.
— Серый, ты зацени, — зарождающуюся перепалку прервал удивленный голос Канина. — Я тут прогнал информацию о Лазареве: пассажир-то нам достался непростой!
— Что ты имеешь в виду? — Лоенко отвлекся от сверления меня взглядом и повернулся к коллеге, стараясь сбоку рассмотреть буквы на экране его монитора.
— Да то, что, если верить базе данных, его дважды пытались замести… То есть, привлечь к ответственности… И оба раза дело закрывали на ровном месте. Смотри. Октябрь одиннадцатого: в отношении Лазарева Ф.А. возбуждено дело о нападении на сотрудников полиции Лопарева и Рощина, Псковская область. Объявлен в розыск. Дело закрыто два месяца спустя за отсутствием состава в действиях подозреваемого преступления. А Лопарева и Рощина, кстати, осудили за… Ох, ничего себе! Одиннадцать эпизодов… Да тут на целую ОПГ материала хватит! Ладно, дальше. Июль тринадцатого: в отношении Лазарева Ф.А. возбуждено дело о похищении некоего Всеволода Новикова — гражданина Германии, между прочим. А также: совершение разбойного нападения на частный жилой дом в Воскресенском районе Московской области… Причинение тяжкого вреда здоровью в отношении двух или более лиц… И, до кучи, поджог другого частного дома. Все дела закрыты… За отсутствием в действиях подозреваемого состава преступления! Эй, Лазарев Ф.А., ты что за Фантомас такой на нашу голову свалился?
— Обычный такой Фантомас, — пожал я плечами, стараясь не смотреть в сторону потерявшей дар речи Яны.
Лоенко поднялся с места, подошел к компьютеру, замер перед монитором. Читал он долго, вдумчиво, возможно, не один раз перечитывая заинтересовавшие его моменты. Надо же, а я и не знал, что в анналах Министерства внутренних дел на меня собрано такое объемное досье. Ладно, бог с ним. Зато теперь они трижды подумают, прежде чем что-то мне сделать. Дурная слава — тоже слава, что ни говори.
Я оказался прав, но лишь отчасти. Когда капитан вернулся на свой стол и продолжил беседу, тон его заметно изменился от пренебрежительно-самоуверенного к напряженно-осторожному. Так-то дядя. Хотя, какой он дядя: мне ровесник. Ну, может, на пару лет старше. Это я по старой памяти себя к двадцатилетним отношу. Пора уже взрослеть.
Однако возвращение с небес на землю состоялось гораздо раньше, чем я хотел бы надеяться.
— Ну, что же, Филипп Анатольевич, — Лоенко смял лежавший перед ним чистый лист и швырнул его в урну. — Вижу, что без протокола с вами разговаривать бесполезно. Значит, пока что придется вас отпустить. И вашу подружку тоже.
— Это радует, — степенно ответил я, пока еще не чувствуя подвоха.
— Тем не менее, у меня есть основания подозревать, что из вашего пистолета был ранен один из пострадавших во время беспорядков пятнадцатого января. Оружие я заберу. На экспертизу.
— Я бы не хотел с ним расставаться…
Еще как не хотел бы: с таким населением, как здесь, впору покупать пулемет.
— Лицензия на ношение у вас с собой?
— Эмм… Она осталось в машине.
— То есть, лицензия в машине, а пистолет здесь, с вами?
— Вы сами забрали меня! — возмутился я. — Я сюда ехать не собирался.
— Допустим, — смягчился капитан. — Но в любом случае, до выяснения обстоятельств произошедшего вы не имеете права носить оружие с собой.
— Допустим, — повторил я, признавая его правоту. — Но что, если вы найдете человека, который был ранен из данного пистолета?
— В таком случае мне придется вас задержать. До выяснения обстоятельств. Но не сейчас, а позже.
— Этого бы мне тоже не хотелось. Ни сейчас, ни позже.
— Тогда думайте, Филипп Анатольевич. Думайте, что для вас приоритетнее: свобода или любопытство.
Капитан снова пристально посмотрел мне в глаза. В них я прочитал угрозу и… Сочувствие? Он не хотел задерживать меня, ибо понимал, что если до громобоев дойдет, кто стрелял в их кореша, я могу заказывать себе заупокойную. Но и отпускать нас просто так, без информации, Лоенко также не желал. Что же тогда? И тут до меня дошло! Он хочет сделку! Сведения в обмен на его покровительство! Обмен справедливый, но… Есть одно «но»… Как всегда. Черт, оно постоянно присутствует, это самое «но». В данном случае все очень просто: у меня нет такой информации, которая могла бы заинтересовать их. Кроме, разве что…
— Что вы хотите узнать? — спросил я напрямую.
— Кто ограбил музей, — также прямо ответил Лоенко.
— И где пропавшие предметы коллекции Юрьевских, — добавил Канин.
Ох, и настрадаюсь же я потом! Но выбора нет, нужно что-то отвечать. Пусть даже ради сиюминутной выгоды я рискую позднее оказаться в западне.
— Я не знаю ни того, ни другого. Но подозреваю, что на берегу Гороховца можно найти ответ. Взрыв на льду это подтверждает. Где-то поблизости находится тайный схрон. Возможно, пропавшая коллекция там.