Удача Рейли
Шрифт:
Хайкока тоже не было в живых, его убили в спину в Дедвуде несколько лет назад.
Они с Коди ехали в молчании. Внезапно Вэл почувствовал себя одиноким и потерянным - старые времена прошли и страна менялась. Он поделился мыслями с Коди.
– Ты еще не знаешь всего. Тот же ковбой рассказал мне, что в Канзасе ввели "сухой" закон. Теперь во всем штате не купишь выпивки.
– Я слышал, что его обсуждали.
Вэл задумчиво глядел на горизонт. Хватит скитаться, надо пустить где-то корни. Нельзя всю жизнь мотаться с места на место. Ему нужен дом.
В конце концов, зачем мстить Зонненбергу? Хардести и Пайк мертвы, они заплатили свой долг Уиллу. Эвери Симпсон жил где-то на восточном побережье, а князь Павел был далеко в Европе. Пусть о Генри Зонненберге позаботится судьба.
Его место было здесь, на Западе. Он женится на Бостон, если она согласится, и повесит седло в каком-нибудь западном городе в Техасе, Нью-Мексико или Колорадо.
Круто развернув лошадь, подскакала Бостон, послав Вэлу быструю улыбку. Ее черные волосы развевались на ветру.
– Знаешь, что я собираюсь делать, Вэл? Я поеду в Денвер вместе с тобой!
– Что?
– Я серьезно! Мы сегодня так решили. Дьюб, Тенслип и я. Мы все едем вместе с тобой!
– Это вам что - цыганский табор?
– Мне нужно купить одежду - городскую одежду. Дьюб хочет поглядеть на большой город, он там ни разу не был, а Тенслип считает, что должен присматривать за всеми нами. Вот так! Все решено!
Перед ними лежала просторная земля - под еще более просторным небом. Длинными, пологими волнами колыхалась трава, ставшая коричневой засушливым, жарким летом. Ручьи превратились в тонкие струйки воды, едва текущие по песчаному дну.
Им попадались следы небольших стад бизонов, тут и там - отпечатки копыт мустангов, и постоянно в небе выписывали круги стервятники. Люди могут строить планы, они могут мечтать и бороться, а стервятникам нужно только ждать, потому что в конце концов, все достается им.
Они ехали на север, к железной дороге. Однажды на пути в маленькой ложбинке им повстречался покинутый фургон, когда-то крытый брезентом, который теперь превратился в трепещущие на ветру клочья. Его разграбили, оставив лишь несколько тюков бизоньих шкур. Рядом высились два безымянных холмика.
– Один знакомый рассказывал мне, - сказал Тенслип, - что наткнулся на могилу рядом с Чисхолмской тропой и подъехал прочитать имя похороненного. Им оказался его брат, которого он не видел десять лет, потому что они уехали на Запад по отдельности. Вы когда-нибудь думали о том, сколько людей отправились в эти земли и пропали без вести?
Тем вечером они разбили лагерь у крохотного источника, где вода собиралась в луже размером в ковбойскую шляпу. Рядом, на свежей и зеленой траве отпустили пастись лошадей.
Следующий ручей оказался высохшим, сухое дно покрывала потрескавшаяся от жары грязь. Они пытались откопать воду, но безрезультатно - даже на глубине лежала только пыль.
Они услышали длинный свисток паровоза до того, как увидели станцию четыре домика, скучившихся на ровном, открытом месте, и водокачка. Несколько футов платформы, салун с надписью "Почта" и рядом - магазинчик, где хозяин продавал припасы и выпивку. Еще там стояла конюшня и несколько огороженных коралей.
На крыльцо салуна вышли несколько человек со стаканами в руках и с удивлением проводили глазами приехавших. Когда они подъехали к конюшне, подошли двое. Один был юношей лет семнадцати, второму было на несколько лет больше.
Они бросили взгляд на Бостон и подошли к Вэлу.
– Мистер, - сказал тот, что постарше, - не хочу вас обидеть, но неужели с вами женщина?
– Да. Это его сестра, - Вэл показал на Дьюба.
– Как вы считаете, нам с ней можно поговорить? Или просто посмотреть на нее поближе? Мы с Вилли вот уже год, как не видали ни одной женщины.
Вэл повернулся.
– Бостон, эти молодые люди давно не видели женщин. Они хотели бы с тобой поговорить.
– Конечно!
– Она подъехала к ним.
– Как дела, ребята?
Они стояли, улыбаясь, и уши их постепенно наливались краской.
– У вас здесь ранчо?
– спросила она.
Старший кивнул.
– Мы работаем на одного джентльмена в Ньютоне, в штате Канзас. Перегоняли сюда скот. Знаете, после стольких месяцев хочется просто посмотреть на женщину.
Подошел конюх, чтобы принять их лошадей.
– Я их куплю, если продадите, - сказал он, - или подержу до вашего возвращения.
– Мы вернемся, - ответил Дьюб, - и хотим, чтобы нас ждали эти же лошади. Меня зовут Дьюб Баклин, вы, должно быть, слыхали о нашем ранчо.
– Слыхал, а как же. Кстати, на почте лежит письмо для джентльмена по имени Даррант, кажется, он один из вашей команды.
Вэл повернулся.
– Я Вэл Даррант.
– Рад познакомиться. Это письмо пришло сюда по ошибке. Наверное ребята в Бостоне многого не знают о западном Техасе.
– Вы почтмейстер?
– Можно и так сказать. Вообще-то я только его половина. Почтмейстером у нас числится Смит Джонсон. Так вот, моя фамилия Джонсон, а Смит - хозяин салуна. Вся штука в том, что мы не смогли решить, кто из нас будет почтмейстером, поэтому договорились, что будем оба, и послали заявление на имя Смита Джонсона. Зайдите в салун, и Смит отдаст вам письмо. Оно тут уже недели две лежит.
Помещением для салуна-почты служила пустая комната с коротким баром и четырьмя-пятью бутылками на полке. Смит оказался толстым, небритым человеком в нижней рубашке, опиравшийся мощными руками на стойку. В другом конце бара посасывал пиво ковбой. За столиком в углу сидели еще двое.
– Неплохой у вас городишко, - сказал Вэл.
– Точно! Самый крутой город в округе на пятьдесят миль! Это кто там на улице, самая настоящая женщина?
– Да. Это мисс Баклин с ранчо, которое находится к югу от вас. С ней ее брат, мы надеемся поймать поезд на Денвер.