Удар вслепую

Джеймисон Малькольм

— У вас есть тысяча? — обрадовался Руни.

Хойт достал деньги. Это были последние деньги, кото­рые он получил от Чарлтона на покрытие непредвиден­ных расходов. У него оставалось лишь десять солов, чтобы играть, но этого должно было хватить.

— Устанавливай, — сказал Руни, забирая деньги.

Он хлопнул в ладоши, привлекая внимание бармена.

— Пару крепких для нас с джентльменом. Из личных за­пасов.

Гонка Шаров стала гвоздем программы. В конце концов, десять солов для «Летящего Дракона» были мелочью. Лю­бопытство заставляло людей подходить к автомату и инте­ресоваться, почему на нем невозможно выиграть. Они

про­бовали. Попробовав один раз, они пробовали еще четыре, пять или десять раз. А некоторые особенно оптимистично настроенные или пьяные игроки пробовали двадцать, а то и все сто раз.

Типичным примером был худощавый седовласый ста­рик, который оставался трезвым весь вечер. Судя по всему, он изучал системы, потому что весь вечер таскал с собой планшет и записывал данные, касающиеся игры на авто­матах. Он долгое время записывал результаты «Перекрест­ка» — футуристического отпрыска рулетки, — где девять кругов, олицетворяющих планеты, двигались с разной скоростью и останавливались наудачу. Игра обещала непло­хой заработок за определенные перекрестки, противопо­ставления, квадратуры и другие сочетания соответствую­щих планет и более мелкие выигрыши за предположения с погрешностью в десять градусов. Однако, увидев вывеску «Ты не выиграешь», он покинул стол «Перекрестка» и по­дошел к новому автомату.

Он некоторое время наблюдал за игрой, а потом выбрал пару шаров. Один из них был сделан из невероятно легкой имитации венерианской слоновой кости, другой — из пла­тины, тяжелой и плотной. Он скормил автомату десятку и забросил в него шарики. С помощью кранов он устано­вил более тяжелый на самом верху, а легкий — примерно в дюйме над центральным отверстием. Он отпустил их одновременно. Тяжелый шарик упал почти отвесно и набрал невероятную скорость на менее крутой поверхности. Более легкий шарик практически не двигался в самом начале, а потом начал медленно ползти к отверстию. Тяжелый ша­рик нагнал его в последнюю секунду и они вместе прова­лились в дыру под звон колокольчика.

— Игрок проиграл, — произнес крупье монотонным го­лосом. — Он выбрал более легкий шарик.

Старик вздрогнул и достал новую десятку. На этот раз он поменял шарики. Результат оказался таким же. Он по­пробовал два платиновых шарика, избавившись от шарика из слоновой кости. Разницы не было. Он выбрал платино­вый и медный шарики, расположил их на одном уровне, примерно на половине пути до отверстия. Результат был таким же.

— Этого не может быть, — бормотал он, открывая коше­лек.

Перед тем, как сдаться, он потратил сто восемьдесят солов. Неважно, где устанавливались шарики, и из какого ма­териала они были сделаны, они всегда падали в дыру одно­временно под звон колокольчика. Так и продолжалось. Чем больше интересующиеся проигрывали, тем больше они пытались.

— Вот твоя тысяча за завтрашний вечер, — сказал Хойт, когда последний утомленный игрок покинул заведение. Он вытащил банкноту из толстой пачки.

— К черту! — сказал Маге Руни. — Я не интересуюсь мелочами. Вот твой контракт. Я забираю его. Это что-то, брат!

— Я так и думал, — засмеялся Хойт.

В то утро он полностью оплатил свой счет в мастерской космопорта. Затем он нанял аудитора — человека, который должен был каждый вечер стоять у автомата и считать вы­ручку. На рассвете этот человек забирал половину выручки и отдавал ее Хойту, не забыв прихватить свои комиссион­ные.

К концу недели Хойт не только расплатился со

всеми долгами, но и стал довольно богатым. Именно тогда он по­ведал Чарлтону о своем втором плане, а также переговорил с Джимми Элкинсом, которого он поддерживал всё это вре­мя.

— Я не понимаю, но смогу сделать их, — ответил Чарл­тон.

— Ты дурак, но это твои деньги, — ответил Элкинс.

Ответом Ларри Хойта была широкая и довольная улыб-

На следующую ночь Хойт и Элкинс появились в «Ле­тящем Драконе». Хойт сбрил усы и надел стандартную си­нюю униформу космического инженера. На Элкинсе была привычная для него одежда. Никто не видел их в таком виде после злополучного вечера и никто, даже владелец, не обратил на них внимания. Заведения Венусбурга были сродни отношениям на одну ночь. Тебя либо обирали до последнего цента, и ты больше никогда не мог вернуться,

либо тебе преподавали такой урок, что ты никогда уже не захотел бы возвратиться. Никто не ждал, что перед дверью появится постоянный клиент.

Ребята предусмотрительно зашли в бар «Купидон», где немного выпили, чтобы от них несло так, как и необходимо в такое время и в таком месте. Зайдя в бар, они слегка по­шатывались.

Они немного развлеклись за столом «Перекрестка», про­играв пару сотен. Хотя один раз Элкинсу повезло. А потом они подошли к автомату «Гонка шаров», вокруг которого собралась группа неудачников. Хойт купил пару шаров и проиграл. Он купил еще несколько пар и снова проиграл. Он бросил отвратительную игру и казавшийся подвыпив­шим Элкинс последовал за ним. Потом Хойт вернулся и пе­речитал плакат. Надпись была изменена согласно его пред­ложению. Под основным текстом плаката был прикреплен еще один, на котором было написано следующее:

ЕСЛИ ВЫ НЕ ДОВЕРЯЕТЕ ШАРАМ ЗАВЕДЕНИЯ, ПРИНОСИТЕ СВОИ. ТОРГОВЕЦ СТОИТ НА УЛИЦЕ. ЗА ДОПУСК ШАРОВ ВЗИМАЕТСЯ ПЯТЬДЕСЯТ СОЛОВ. ОНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ СТАНДАРТНОГО ДИАМЕТРА И ВЕСИТЬ СТОЛЬКО ЖЕ, СКОЛЬКО ВЕСЯТ НАШИ ШАРЫ ИЗ ТОГО ЖЕ МАТЕРИАЛА.

— А-а-адну секунду, — еле шевеля языком, обратился Хойт к крупье. — Пожалуй, я попробую свои шары. О’кей?

— Конечно, — небрежно ответил крупье. — Но ты не вы­играешь.

— Мы... ик... псмотрим, — невнятно ответил Хойт и по­плелся к двери.

Наконец он вернулся. Тем временем главный инспектор венерианской полиции вошел в бар в сопровождении пары полицейских. Они стояли сзади и просто наблюдали.

— Вот золотой шар... чистое золото, — с трудом выго­ворил Хойт, доставая шарик из левого кармана куртки. — Ставлю на всё, что ты можешь мне предложить. Выбирай шар.

— Легко, — спокойно ответил крупье. — Но мы не будем пользоваться тем, что ты пьян. — Комиссар, пожалуйста, выберите шар... любой шар... и поставьте его, где хотите. Я попрошу вас выступить свидетелем того, что игра ведется честно.

— Конечно, — согласился комиссар и выбрал ярко-крас­ный медный шарик.

Хойт установил свой шар и отпустил зажимы кранов.

Все вокруг ахнули. Все видели, как кассир измерил диа­метр шара и взвесил его на сверхточных весах. Шар Хойта проиграл! Впервые с момента появления автомата в этом заведении, в нем прозвучало два удара колокольчика — пер­вый, когда о него ударился медный шар бара, а второй — ко­гда в него врезался более медленный золотой шар игрока.

— Только посмотрите, — пробурчал Хойт, — а я думал, что наверняка выиграю.