Угличское дело. Кинороман
Шрифт:
– Вот. Вот. Ленивы вы и не любопытны. Был здесь один...Лекарь. Чистотелом лечил бородавки. Сосуд суеверий. А ведь всякий кто знаком с трудами Парацельса и Гиньоля знает, что здесь первейшее средство - слюна одноглазого или рог индейского единорога.
– Ты царевича пользовал, великий мастер?
– А что тебе?
– Царевич падучей мучался и у меня в посольстве один казак страдает. Хотел у тебя немного мудрости раздобыть, а лучше пол скляночки со снадобьем волшебным.
– Сперва скажи, где в Венеции маэстро
– Так. Виа Гранде. Третий дом со змеиной лестницей, рядом с палаццо Ветренниц.
– Да.Да. Но как поразительно. Темный московит и грандиозный Брабанти.
ХХХ
И вновь Василий Шуйский встретился с царицей Марией. И лицемерие удвоилось. Царица Мария рыдала, князь Василий утешал.
– Если позволишь, царица.
Царица взяла платок.
– Что с нами будет, князь Василий?
– Плохо дело, царица. Что скрывать? Служилых людей побили, посадских возмутили. Никто такое не простит. Земля наша только в себя приходить стала после грозного правителя. Со шведами замирились, с ляхами не воюем. А тут внутри смута. Не простит правитель.
– А Дума? Дума разве не встанет? Ведь не смерды мы, не черное тягло. И Углич наш город удельный.
– Дума? Думе нынче думать не велят, царица.
– Что же это? Монастырь? Не хочу. Я жить хочу.
– Кто не хочет? Я вот тоже хочу. Понимаешь, царица? Разве что повинится слезно. Перед царем, патриархом и Думой. Все рассказать обстоятельно. Как братья твои на бунт Углич поднимали, как брусенную избу жгли да грабили.
– Там только Михаил был.
– Что же.
– задумался Шуйский.- Не поняли мы друг друга, царица. Пойду.
– Стой!
Шуйский решил, что поддалась царица. Но вместо согласия с его условиями услышал.
– Утирку возьми.
Только у самой двери он услышал долгожданное.
– Что писать? Говори князь.
ХХХ
Перед царицей Марией стоял Степан с перекинутым через руку платьем.
– Что стоишь? Садись.
– сказала царица Мария.
– Как велено было. Платье принес.
Степан осторожно присел рядом. Царица страстно его обняла.
– Обними, обними меня. Холодно мне, Степушка. Сыночка сегодня проводили.
– Хорошо проводили.- проворчал Степан.
– Митрополит под стол свалился и два блюда скурдыкнули.
– Не жалко тебя меня совсем. Не люба?
– Когда Алену отпустишь? Обещала.
– Некого мне отпускать. 2 недели назад к Хворостининым отправили. Будет теперь старому воеводе постель стелить. А ты забудь. Забудь ее совсем. Меня люби.
Степан подмял царицу под себя и начал ее душить. Хрипел в подкрашенное отвратительно прекрасное лицо.
– Какие же вы чудо-юды. Нелюдь. Себя только видишь Думаешь не знаю, все я про тебя знаю.
Уже в полузабытьи Мария нащупала рукой тяжелый кубок и ударила Степана в висок. Мария выбралась из-под тяжелого обеспамятевшего тела. Позвала слуг. Показала на лежащего Степана.
– Напасть на меня хотел.
– В холодную?
– спросил кто-то из слуг.
– На псарню. Собаки пусть в куски рвут...Душа холопья.
ХХХ
Акундин зашел, низко сгибаясь и держа перед собой свою приказную шапку.
– Сокол мой пришел.
– всплеснула руками Макеевна.
– Господарь всевеликий. Много ли сегодня душ христианских погубил, павлин московский?
– Поработали сегодня. Нечего сказать. Скоро в Москву...Слава Богу
– Смотри-ка и не прячет глаза свои бесстыжие.
– Мне стыдиться нечего. Я службу справляю.
– А душа? Бога не боишься?
– Если где и грешен, то государь отмолит....Что у нас сегодня? Что это?
– Али не видали такого на Москве?
– Уморительные пирожки. А почему вареные?
– Пельмени это.
– Чего?
– Дундук москальский. Пельмени - ухо медвежье по-пермяцки.
– Ну-ка.
– с опаской Акундин попробовал незнакомое блюдо.
– Однако...Ты мне тетка с собой завернешь. Пару десятков.
– Во-во. Вези. Москву знакомь Жрете там незнамо что. Нищеброды золоченные.
На оскорбления Акундин отвечать перестал. И привык и слишком вкусно было. Спросил с набитым ртом.
– А что это с пустобрехом вашим? Кажись хворает?
– Падучая у него,у Барабана нашего. Сколь раз говорила Торопке. Сведи в лес раз дом не бережет.
– Смотри-ка будто человек.
– А что он, пожалуй, побольше человек, чем некоторые.
ХХХ
Тимоха Колобов бежал по улице, высоко подняв вверх игрушку-трещотку.
– Куда бежишь, Тимох?
Мальчик остановился и увидел Каракута.
– Так к дворцу. Там город весь. Посольство сегодня уезжает.
– Вместе пойдем. Спросить тебя хотел, Торопка. А вот дежка, который тогда с царевичем был. Он с Волоховым ни о чем не говорил?
– Не. Дежка потом прибежал. Как все случилось, но до царицы . К царевичу склонился, а потом ушел.
– Так он подошел к царевичу?
– А я как сказал? Потом Волохова набежала, за ней царица и давай орать наперегонки. Как в ведро пустое палкой.
Подойдя к дворцу, перед толпой они увидели Дашу, Торопку, рядом с которым вышагивал Барабан. При виде Каракута Даша демонстративно взяла Торопку под руку.
– Что это вы?
– спросила Даша.
– Казак как маленький. Всё загадки задаёт. Здоров Барабан. Гляди, что у меня есть.