Угол атаки (Солдаты удачи - 7)

Таманцев Андрей

– Нужно ли мне представляться?
– спросил наконец гость, холодно и даже словно бы брезгливо рассматривая Ермакова.

– Не трудитесь. Все равно соврете, - ответил Ермаков, в свою очередь исподлобья разглядывая гостя и отмечая, что пребывание в России все же наложило отпечаток на его волевое лицо: вот и тени под глазами обозначились, а потом превратятся в мешки, а там и почки с печенью дадут о себе знать от российской воды и халявной выпивки на гостеприимных русских застольях.

Коротким движением руки Ермаков указал на бар:

– Самообслуживайтесь.

Гостю потребовалась маленькая пауза. Чтобы понять,

что хотел сказать Ермаков. Этого неологизма он не знал. В Гарварде его этому не научили. Или в Вест-Пойнте. Или где там находится племзавод, на котором выращивают таких жеребцов.

– Take yourself,[3] - повторил Ермаков.

– Thank's.
– Гость подошел к бару.
– Would you lake to speak English?[4] - спросил он, с видом знатока рассматривая бутылки.

– Нет, - ответил Ермаков.
– Мы в России. А здесь пока еще говорят по-русски.

– O'key, будем говорить по-русски, - равнодушно согласился гость. Он плеснул в стакан виски из квадратной бутылки с темной этикеткой, поискал взглядом ведерко со льдом. Но понял, видно, что хочет слишком многого, и вернулся в кресло.

– Я ждал другого человека, - сказал Ермаков, имея в виду, что на контакт с ним должен был выйти не дипломат, а глубоко законспирированный агент.
– Вы понимаете, о чем я говорю.

– Да, понимаю. Он не смог прийти. Два часа назад он был арестован возле вашей московской квартиры.

– Вот как? Его расколют в два счета. Или уже раскололи.

Гостю вновь потребовалась маленькая пауза, чтобы понять, что хотел сказать Ермаков. Он объяснил:

– Заставят говорить.

– Возможно, - кивнул гость, небрежно вертя в руках стакан и лишь изредка делая небольшие глотки.

– И после этого вы не побоялись приехать ко мне?

– То, что я намерен с вами обсудить, это всего лишь варианты вашего поведения. Возможные варианты, и только. Перейдем к делу. Вы дали знак неким людям, назовем их третьей стороной, что принимаете их условия.

– Что вы называете знаком?
– спросил Ермаков, отметив, как аккуратно его гость выстраивает фразы. Матерый волчара. Опасается прослушки.

– Вы потребовали отменить их доступ к вашему счету в Дойче-банке. Они это сделали.

– Это значит, что я готов вас выслушать, - возразил Ермаков.
– И ничего больше.

– Не меня, господин Ермаков. Их. Но вы ошибаетесь. Шесть миллионов долларов - слишком большая цена за вашу готовность выслушать их. Это цена за вашу готовность работать на них.

– А если я откажусь?

– Вы не откажетесь. Во всяком случае, они в этом не сомневаются.

– Снова пошлют снайпера?

– Я не исключаю этого варианта.

– Каковы же их условия?

– Сначала вопрос. На известном вам забайкальском аэродроме сейчас находятся пятнадцать истребителей, подготовленных к продаже. Каким образом вы намерены передать их талибам?

– С чего вы взяли, что я отвечу?

– То, что вы можете ответить, я знаю. Вы планировали, что они уйдут своим ходом. Афганские летчики инфильтруются в Таджикистан и прибудут в Потапово под видом таджикских перегонщиков или стажеров. Это не предположение. Первые шесть человек уже перешли границу в районе Бадахшана и находятся в Душанбе. Они взяты под наблюдение. Пока их не трогают, чтобы не спугнуть остальных. Как только появятся остальные, вся группа будет арестована. И вопрос у меня не что вы собирались делать. А

что собираетесь делать сейчас, зная то, что я вам сказал.

– Откуда у вас эта информация?

– Это не важно. Важно, что информация достоверная. Вы не знаете ответа. Что ж, я так и думал. Вернемся к делу. У вас есть только два пути. Первый: немедленно, не теряя ни одного часа, добиться приема на самом высоком уровне. Как минимум на уровне первого вице-премьера. Или даже самого премьера. И проинформировать его о том, что происходит в Потапове.

– О чем?

– Обо всем. В частности, о "Руслане". Ермаков промолчал.

– Да, о "Руслане", - повторил гость.
– И о своей позиции, которую вы ранее высказали своему шефу в весьма энергичной форме. Уверен, что премьер Кириенко выслушает вас с очень большим интересом. И примет меры. В итоге контракт с аль-Джаббаром будет расторгнут, ЗАО "Феникс" прекратит свое существование, оборудование будет возвращено в НПО имени Жуковского. А торговля российскими истребителями вернется в законное русло. В более-менее законное. Потому что в России ничего абсолютно законного не существует. Исключено, - твердо сказал Ермаков.
– Даже если я захочу это сделать, мне и близко не дадут подойти к Белому дому.

– Это техническая проблема. Сложная, но при желании ее можно решить. При большом желании.

– Я этого не сделаю. Россия потеряет миллиарды долларов.

– Нельзя потерять того, чего нет. У России нет этих миллиардов.

– Будут.

– Моральный аспект вас не волнует?

– О морали мы будем говорить, когда накормим страну.

– Завоевав Афганистан, талибы не остановятся. Они станут угрозой для России. Об этом вы не думаете?

– К тому времени Россия вновь станет великой державой. Никому и в голову не придет поднять на нее руку.

– Вы патриот, - с холодной иронией заметил гость.
– Но очень своеобразный.

– Послушайте, вы!
– вскинулся Ермаков, но сдержался.
– Да, я патриот. Вам этого не понять.

– Это трудно понять, - согласился гость.
– Потому что за свою любовь к родине вы расплачиваетесь чужими жизнями. И считаете это в порядке вещей. Что ж, тогда у вас остается только один выход. Принять условия третьей стороны. Они состоят из двух пунктов. Пункт первый: вы не должны препятствовать вылету из Потапова самолета "Руслан" с известным вам грузом. Пункт второй: завтра утренним рейсом вы с сыном вылетаете в Стамбул из Шереметьева-2. Для лечения. Билеты и все документы уже ждут вас в справочном бюро в пакете на ваше имя. В Стамбуле вас встретят и переправят в Соединенные Штаты.

– Говорите уж прямо: выкрадут, - бросил Ермаков.

– Зачем? Вы попросите политического убежища. И вам его предоставят. В обмен на это вы расскажете все, что знаете о подпольной торговле российскими вооружениями. Ваши показания будут документированы. Об этом дадут знать в Москву. Российская сторона не захочет огласки. Таким образом будет достигнут тот же результат, что и в первом варианте.

– А меня уберут. Правильно?

– Напротив. Вы получите новые документы и охрану по программе защиты свидетелей. Вы очень ценный свидетель. И будете довольно долго им оставаться. Плюс шесть миллионов. Их вы уже получили. Третья сторона полагает, что это поможет вам избавиться от тоски по родине. Или сделать ее менее жгучей.