Угольки

Кент Клэр

— И в чем же разница?

— Разница в том, что не будь ты тогда слишком юной, я бы тоже хотел тебя трахнуть! Мне пришлось останавливать себя, чтобы не думать о тебе в такой манере, потому что ты всегда была самой горячей и красивой девушкой, что я знал. Самым лучшим и сладким, что со мной случалось. Мои взгляды на тебя не поменялись! Я всегда хотел тебя, хоть апокалипсис, хоть нет. Вот такой я эгоистичный, грязный ублюдок. Хотел трахнуть девочку своего родного сына!

По мне пробегает дрожь глубинных эмоций,

от которых перед глазами все расплывается, а грудь сдавливает. Я поднимаю ладонь ко рту.

— Кэл.

— Вот такой я! Таким я всегда был, — черты его лица искажаются, он трет свою бороду, ерошит жесткие волосы. — И малышка, ты заслуживаешь намного лучшего. Ты заслушиваешь гораздо лучшего, чем я.

— Нахер это! — я подхожу и хватаю его за потную футболку. Я цепляюсь за ткань, и мне жаль, что я не могу тряхнуть его всего своей хваткой. — Я не хочу лучшего. Я не хочу ничего, только тебя таким, какой ты есть. Почему ты не можешь этого понять? Я не хочу какого-то гипотетического хорошего мальчика, который никогда не делал ничего плохого. Я хочу только тебя. И подумай, что ты делаешь со мной, когда отказываешь мне в том, что я хочу.

Он напряженно стоит в считанных дюймах от меня. Его глаза кажутся почти черными в послеобеденном свете, льющемся через окна.

Я шумно дышу. Он тоже. В итоге я отпускаю его футболку и разглаживаю смятые мной складки. Внезапно я уверена, что если сейчас слишком надавлю, то потеряю его полностью. И я не собираюсь совершать эту ошибку.

— Может, просто подумаешь об этом? Пожалуйста? У нас все было так хорошо. Мы были…

Счастливы.

Мы были счастливы.

Оба. И он был не менее счастлив, чем я.

Я это точно знаю.

— Я подумаю об этом, — бормочет он, наконец отходя от меня. Смотрит в пол.

Буквально на мгновение он выглядит сломленным. Такой сильный, компетентный мужчина. Но сломлен.

Я не могу оставить это без ответа. Не тогда, когда все во мне вздымается в защиту от всего, что может причинить ему боль. Так что я делаю шаг вперед и обнимаю его.

Примерно десять секунд он напряжен, не поддается. Затем испускает гортанный вздох и тоже обнимает меня обеими руками.

Мы обнимаемся на протяжении долгого времени. Без слов. Без давления. Просто наши тела держатся друг за друга. Пока, наконец, он меня не отпускает.

Но когда он отворачивается в этот раз, хотя бы нет ощущения, будто нас разорвали в разные стороны.

***

Остаток дня проходит как обычно. Кэл даже позволяет мне спать в его кровати. Он обнимает меня, пока я засыпаю, но не доводит меня до оргазма. Я не жалуюсь. Он до сих пор разбирается в чем-то своем, и я меньше всего хочу принудить его к чему-то, чего он не хочет.

В любом случае, оргазмы — это не то, чего я больше всего хочу от него.

Следующий день с рассвета

ощущается жарким и липким, так что я предлагаю сходить к водопаду и помыться. Волосы и борода Кэла нуждаются в стрижке, а я чувствую себя мерзко после долгой поездки по жаре.

Он не спорит. Сегодня утром он тихий, но уже не кажется готовым разлететься на куски, как вчера.

Он стоит ко мне спиной, пока я намыливаюсь за струями воды. Я брею подмышки, наношу на волосы шампунь, затем кондиционер. Потом расчесываюсь, заплетаю косы и надеваю сарафан, поскольку предпочитаю его после мытья.

— Я готова, — говорю я ему. — Но сначала сядь сюда, чтобы я тебя подстригла.

Он не спорит. Просто снимает свою футболку и садится на камень, который мы используем в качестве сиденья. Я чувствую на себе его взгляд, пока быстро делаю свою работу, по возможности причесывая волосы и убирая лишнюю длину.

Когда я заканчиваю с его бородой, он как будто напрягается сильнее. Переведя взгляд, я обнаруживаю, что его глаза смотрят так горячо. Они скользят то к моему лицу, то к груди.

Вырез этого платья довольно свободный, так что он слишком сильно обнажает мою грудь, если я неудачно наклонюсь.

— Извини, — бормочу я, и мои щеки краснеют, пока я поправляю платье. — Я не стала бы делать это нарочно.

Это правда. Я не хочу заманивать его уловками, соблазнять или подталкивать к выбору, которого он не сделал бы самостоятельно. Это было бы несправедливо по отношению к нему. Или ко мне.

— Я знаю, малышка. Не твоя вина, что я возбуждаюсь от малейшего взгляда на тебя.

Он говорит почти нежно, и от этого мое сердце пропускает удар. Мои руки слегка дрожат, пока я напоследок подравниваю его бородку.

Но теперь я знаю, что он возбужден, и это заводит меня саму. Моя киска сжимается, пульсирует от предвкушения, пока я отхожу и кладу ножницы. Я избегаю его взгляда, поскольку меня почти смущает реакция моего тела.

— Рэйчел.

Мой взгляд взлетает и встречается с его. Выражение его лица такое жаркое. Голодное.

— Иди сюда, малышка.

Я делаю шаг вперед, едва дыша.

— Ты тоже возбуждена? — сипло спрашивает он. Когда я оказываюсь достаточно близко, он проводит ладонью по моей голой ноге, накрывая одну из ягодиц.

— Да, — я переступаю с ноги на ногу. — Но ничего страшного. Если ты не уверен, я не хочу… навязывать.

— Ты никогда ничего не навязывала. Все, что я делал с тобой — я хотел этого.

— Правда?

— Да, — он качает головой и привлекает меня еще ближе, чтобы я встала между его разведенными бедрами. — Никогда не думал, что мужчина способен так сильно хотеть, бл*дь… пока не начал хотеть тебя.

Я издаю глупый мяукающий звук и цепляюсь за его плечи, поскольку мои колени определенно подкашиваются.