Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Шрифт:
Во-вторых, при помощи иносказаний и сопутствующей «метонимии» автором был заложен подстрочник, который указывал на тяжёлое социальное положение простолюдинов в строке 2: «Когда жёлтые листья, иль никто, либо немногие висели».
В-третьих, оборот речи «голых разрушенных хоров» строки 4 указывал на притеснения церковнослужителей, исповедующих католическое вероисповедание.
При скрупулёзном рассмотрении исторического ракурса «елизаветинской эпохи, хочется отметить её характерные черты. К примеру, для посещения молибденов и обрядов причащения в католических церквях требовалось письменное разрешение
Если при предыдущем правлении «кровавой» Марии Католички сжигались на кострах епископы, проповедующие протестантство и разрушались протестантские церкви, то в период правления Елизаветы уничтожались католические священнослужители, вошедшие в заговор с испанским католичеством, а также разорялись их приходы.
В-четвёртых, по истечению времени текст оригинала Quatro 1609 года в последующих переизданиях претерпел ощутимые изменения, путём замены ключевых слов-символов, играющих основную роль в формировании содержания и сюжетных линий значительной части сонетов.
Например, замена слова «howers», «сезоны года» или «хоры» на «hours», «часы» в строке 1 сонета 5, невзирая на то, что на основе этих образов были созданы наиболее значимые сонеты. В которых был применён автором литературный приём «аллюзия» со ссылкой на древнегреческую мифологию. Именно, эти образы сменяющихся «howers», «сезонов года» или «хор» из древнегреческой мифологии стали служить основой литературной классики в канонической трактовке со времён античного Возрождения.
«Персонализированная природа во всех её проявлениях, благодаря новаторскому перу Уильяма Шекспира стала использоваться в английской поэзии для отражения человеческих чувств и переживаний, вследствие чего превратилась в неистощимый источник вдохновения для нескольких поколений поэтов и драматургов» 2023 © Свами Ранинанда.
(Примечание: для ознакомления читателем прилагаю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 73, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии. По этическим соображениям, текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).
Критические дискуссии и заметки к сонету 73.
Относительно строк 1-4 критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) предложил ссылки: Cf.! Cymb., III, III, 60—64:
«...then was I as a tree
Whose boughs did bend with fruit; but in one night,
A storm or robbery, call it what you will,
Shook down my mellow hangings, nay, my leaves,
And left me bare to weather».
«...тогда Я был, как дерево
Чьи ветви были прогнувшимися от плодов; но за одну ночь,
Шторм иль ограбление, называйте это, каким вы пожелаете,
Встряхнули мои мягкие драпировки, нет, мои листья,
И оставили меня потерпевшим
и также T. of A., IV, III, 263—266:
«That numberless upon me stuck as leaves
Do on the oak, have with one winter's brush
Fell from their boughs and left me open, bare
For every storm that blows».
«Это бесчисленное множество прилипло ко мне, как листья
Сделайте на дубе, сделайте с помощью одной зимней кисти
Упали с их ветвей и оставили меня открытой, голой
За каждый разразившийся шторм».
На что критик Брандл (Brandl) дополнил: Cf.! Spenser, Sh. Cal., January:
«You naked trees whose shady leaves, (etc.)
...All so my lustful leaf is dry and sere». (p. XIV).
«Вы, голые деревья, чьи тенистые листья, (и т.д.)
...Все так, что мой похотливый лист сухой и увядший». (стр. XIV).
В строке 4 относительно слова «quiers» «певчие» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) комментировал: «Та часть соборов, где совершается богослужение, с которой, непокрытой и лежащей в руинах, «обнажённой перед плачущими облаками», поэт сравнивал деревья в конце осени, лишённые той листвы, которая одновременно приглашала и укрывала пернатых певцов лета; которых Форд, современник и друг нашего автора, ссылаясь на те же образы, называл из «Меланхолии Любви» «лесными певчими».
Критик Стивенс (Steevens) аргументировал: «Этот образ, вероятно, был подсказан Sh. нашими заброшенными монастырями. Сходство между сводами готического придела и аллеей деревьев, верхние ветви которых сходятся и образуют арку над головой, слишком поразительно, чтобы его не признать. Когда крыша одного разрушена, а ветви другого лишены листьев, сравнение становится ещё более торжественным и живописным».
Критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) дополнил: «Этот прекраснейший образ был ближе и значительнее живее, когда многие великие аббатства, открытые непогоде на памяти живущих людей, начинали превращаться в руины, прежде чем их забыли, как «часовни, где поют печальные и торжественные священники».
Критик Бичинг (Beeching) отметил: «Этот превосходный сонет не обошелся без воздействия на его комментаторов, чей стиль он возвысил.
Комментируя строку 7, критик Стивенс (Steevens) дал ссылку: Cf.! T. G.V., I, III, 87: «And by and by a cloud takes all away», «И мало-помалу облако долой всё забирает».
В строке 8 относительно оборота речи «death's second self», «второе «Я» смерти» критик Сидни Ли (Sydney Lee) комментируя дал ссылки: Cf.! Daniel's Delia, S. 49, в которой описывается как... «спи брат смерти». И Гомер, или Гесиод называли ночной сон «братом смерти». Эта фраза использовалась Ронсаром и де Баифом; (Cf.! also Desportes: «O frere de la mort», «О брат смерти»). (Возможно также, что некоторое сходство между сном и смертью приходило в голову многим людям, ещё до того, как оно было воплощено в поэзии. — Ed.).