Украденная у дракона
Шрифт:
— Ох, и не нравится мне это. — Пробурчала Милти себе под нос, вслед за Озеном шагнув на скрипучую ступень покосившегося крыльца.
Мальчишка едва успел занести руку, чтобы постучать, но та отворилась раньше.
— Ух же… — Отступил обратно мужчина, который явно не ждал гостей, а просто хотел открыть дверь, чтобы проветрить натопленный дом — из него так и пыхнуло жаром. — Вы еще кто?
В ореоле света, исходившего изнутри дома, беглецам не сразу удалось разглядеть его лицо. Высокий, одетый в простую темную куртку с закатанными рукавами и черные штаны, мужчина предстал перед ними босым и показался растерянным.
— Простите, добрый человек, мы… — начал было Озен, но внезапно умолк, попятившись в сторону Милти. И та, проследив за его взглядом, попятилась тоже.
Ведь прямо там, в глубине, за ноги и за руки привязанный к ножкам поставленного на попа стола, на них огромными, полными страха и боли глазами смотрел Сол, рот которого был заткнут грязной окровавленной тряпкой.
63
Как и обещал Нэйман, утром Кассандра проснулась в его комнате совершенно одна — дверь не была заперта, а за ней в коридоре не было ни души. Краснея и ворча себе под нос, девушка оделась и поспешила покинуть компрометирующие ее покои. Ведь подумать только! Ей, леди, спать в постели мужчины, который к тому же не являлся её мужем… А Нэйман? Да он все точно подстроил и рассчитал, чтобы посмеяться над ней. Но за что? В отместку за то, что называла его безродным вором и грубо обращалась? Так он заслужил того, разве нет?
Воровато, изо всех сил стараясь остаться незамеченной, Кассандра прошмыгнула к главной лестнице, чтобы спуститься и этажом ниже отыскать наконец свои, честно отведенные ей одной покои… если конечно они были и Рид не обманул ее вчера. Вот только сделать этого ей не удалось — сестры Нэймана нагнали Кассандру с радостным щебетом, как всегда перебивая друг-друга.
— Доброе утро, Кассандра!
— А мы с Эллин тебя везде ищем…
— Ты же завтрак пропустишь! Ой, а что же ты вновь в том же платье?
— Ох, милая, ты только скажи, что тебе нужно! Мы всем поделимся! Пойдем, наденешь мое фиолетовое со вставками из бархата!
— Рейна, ну, что за вздор! Фиолетовый вовсе не ее цвет, открой глаза! Вот если синий…
Девушки были как всегда весьма милы и, к великой радости Кассандры, сегодня куда более словоохотливы — болтали без умолку, не особо обременяя ее вопросами, хотя она нет-нет, а ловила на себе необычно задумчивые взгляды.
Обсуждали ярмарку, которая в скором времени должна была пройти по ту сторону Хайморского хребта и что в этом году, коль скоро Нэйман вернулся, быть может он согласится отвезти их туда.
Одетая в нарядное бархатное платье с сине-черным отливом, с волосами, уложенными в красивую высокую прическу, Кассандра в сопровождении девушек спустилась к завтраку где их ждала престранная, отчасти пугающая сцена…
Селин, лежащая у ног стражников и Нэйман стоящий чуть поодаль от нее, зачитывавший вслух что-то с небольшого продолговатого клочка бумаги.
— Матушка! — Воскликнула Эллин и кинулась было к ней, но была остановлена одним из стражников, преградивших ей дорогу.
— Что здесь происходит? — Взволнованно обратилась к брату Рэйна, приобняв перепуганную сестру.
Мужчина, которого прервало их вторжение, смерил сестер хмурым взглядом и даже не обратил внимания на Кассандру, притаившуюся за их спинами.
— Исправление моих ошибок. — Ответил он, нахмурившись и продолжил читать с листа.
— «… потому умоляю тебя не медлить! Если мы срочно не предпримем меры, то навредим не только нашим планам, но и себе, любовь моя. В ожидании твоего скорейшего ответа, с прежней страстью и обожанием, твоя С.». Кому же это предназначалось, матушка? Кого ты так сильно любишь и обожаешь, что, не думая, бросилась передавать ему сведения, из-за которых нас всех могут лишить жизни?
Женщина, сидевшая на полу, поморщилась и повела носом, обхватив себя за плечи.
— Не желаешь говорить? Быть может Ардину удастся развязать твой лживый язык… боюсь без практики он потерял навыки и точность, но много ли силы нужно применить к такой женщине как ты? Пожалуй, достаточно будет подержать тебя на хлебе и воде, глядишь одумаешься… матушка.
— Делай что хочешь! — Не сказала, а выплюнула она ему в ответ. — Да только что ты изменишь? Рано или поздно змеёныш придет по твою душу. Негодяй! Видел бы отец какое зло ты привел в его дом… — Задыхаясь от злости женщина махнула рукой в сторону Рэйны и Эллин, заставив тех отшатнуться. — Посмотри на них! Быть может в следующий раз ты увидишь их головы только насаженными на драконьи копья!
— Закрой свой лживый рот, змея! И не смей больше даже упоминать моего отца в своих лживых речах… изменщица. — Прорычал Нэйман, смяв и швырнув исписанный клочок бумаги ей в ноги. — Заприте леди в ее покоях, выставьте караул и пусть никто из слуг даже не смеет приближаться к ее двери или приносить еду!
Получив приказ, стражники подхватили вырывающуюся леди под локти и, против воли, потащили ее вон из обеденной залы.
— Оно не одно! — Вдруг воскликнула женщина и страшно, заливисто рассмеялась.
Мужчина вскинул руку, остановив стражников.
— Что ты сказала?
— Дурак, неужели ты думаешь, что письмо было только одно? — Ядовито ухмыльнулась женщина и глаза ее блеснули злобой. — Я! Я, а не ты управляла этим замком в последние годы! Это больше не твой дом, а мой и люди здесь тоже верны не тебе! Ты поймал меня за руку, но мой человек уже спешит в столицу… — Внезапно Селин умолка, прикусив язык.
— Значит в столицу. — Кивнул Нэйман и, подойдя к ней ближе, чуть наклонился, чтобы сровняться с женщиной и в упор заглянуть в ее полные злости глаза. — К кому? Вы не договорили, миледи, я слушаю.
Вместо ответа вдова оскалилась и плюнула мужчине в лицо, вот только тот успел отступить в сторону.
— Я передумал. В темницу ее.
— Нет! — Возопила его мачеха, пытаясь вырваться. — Ты за все заплатишь, Нэйман! Вы все заплатите! Вы не смеете! Отпустите!
Как только крики ее стихли в глубине коридора за большими дверьми в зал, в комнате повисла зловещая, звенящая тревогой тишина.
— Нэйман? — Испуганно всхлипнула Рэйна, нарушив ее первой. — Что происходит?
Лорд Рид вымученно улыбнулся сестре и, нарочито буднично, как ни в чем не бывало занял свое место за столом.