Украденное счастье
Шрифт:
— Нет, сперва ты скажи!
Промода придвинулась к Шошибхушону и ответила с подкупающей улыбкой:
— Пока ты не скажешь, я ни за что не скажу!
— Я думал отдать весь дом Бидху.
Но, взглянув в лицо Промоды и увидев, как оно потемнело, он быстро прибавил:
— Я так считаю, но разве я могу сделать что-нибудь, не спросив тебя? Скажи, а ты как думаешь?
— Что тебе мое мнение? Дом твой, поступай, как хочешь, — ответила Промода.
Шошибхушон понял, что может последовать за этими словами, и перепугался:
— Не будем сегодня больше говорить об этом, — сказал он. —
НИЛКОМОЛ РАССУЖДАЕТ О ПРЕВРАТНОСТЯХ СУДЬБЫ
Читатель, конечно, помнит, что, оставив Бидхубхушона и Нилкомола у лавочника, мы заговорили о другом. Вам известно, как они провели там ночь. На рассвете следующего дня Бидху и Нилкомол покинули лавку и снова двинулись в путь по дороге, ведущей в Калькутту. Через несколько часов они присели отдохнуть под деревом. Накануне Нилкомол беспрерывно распевал песни, но сегодня не произносил ни слова. Каждый поймет то чувство неловкости, которое овладевает человеком, когда его болтливый спутник вдруг замолкает. Так было и с Бидхубхушоном. Но заговорить с Нилкомолом он не решался, боясь, что тот снова начнет играть и петь.
Сидя под деревом и покуривая трубку, Бидхубхушон, наконец, спросил:
— О чем задумался, Нилкомол?
Не получив ответа, он снова повторил вопрос, немного выждав:
— Нилкомол, о чем думаешь?
Не отвечая на вопрос, Нилкомол вдруг сам спросил Бидху:
— Дадатхакур (с некоторых пор он стал называть Бидху дадатхакуром), все ли правда, что говорят христиане?
— Как же я могу ответить тебе, не зная, в чем дело?
— Они говорят, что если стать христианином, то дадут белую женщину в жены. Так вот, правда ли это?
— Что же, если тебе дадут белую жену, ты согласишься стать христианином, так, что ли? — рассмеялся Бидхубхушон.
— Да вообще-то мне хотелось бы, но я боюсь потерять касту. А если я стану брахмаистом, они меня поженят?
— Ну, этого я не могу сказать, — ответил Бидху.
— Брахмаисты не теряют касты. Так что я, пожалуй, перейду в их веру. Однако если миссионеры дадут мне белую жену, то я все-таки приму христианство. Ведь лучше жениться на белой, чем на бенгалке, разве не так? Ты как думаешь, дадатхакур?
— Ну, кому что нравится! А чем ты будешь кормить свою белую жену и как одевать?
— В том-то и дело! Я уже думал об этом! Но мы идем на чужбину, мало ли что пошлет нам судьба!
— Что-нибудь да пошлет, в этом можешь не сомневаться!
Отдохнув под деревом, они снова двинулись в путь. Нилкомол, как и утром, молчал. Однако через некоторое время он вдруг проговорил; — Дадатхакур, а ведь от своей судьбы не уйдешь! Я вот знаю одну историю… И уж если мне суждено жениться на белой, то так оно и будет.
— Какую же историю ты знаешь? — полюбопытствовал Бидху.
И Нилкомол начал рассказывать:
— Когда-то жил в одной деревне брахман. У него были жена и сын. Однажды ночью, когда все легли спать, брахману показалось, что с балки свешивается толстая веревка. Брахман повернулся на другой бок и попытался уснуть, но не мог. Потом снова его взгляд упал на эту веревку. Теперь веревка стала еще длиннее. Брахман решил, что ее сбросили с чердака крысы, и успокоился. Но скоро веревка стала похожа на змею. Брахман хотел разбудить жену, однако, прежде чем он успел это сделать, змея подползла и ужалила и жену, и сына. Брахман сильно перепугался. Жена и сын его тут же скончались. А змея через щель выползла наружу. Брахман пошел за ней. На рассвете змея обратилась в тигра и растерзала крестьянина, а еще через некоторое время обернулась быком и убила мальчика. А брахман шел следом за ней и видел все. Потом бык превратился в старика. Тогда брахман упал перед стариком на колени и спросил, кто он такой. Вначале старик отказался назвать себя, но брахман так почтительно и настойчиво просил его, что старик смягчился и сказал:
— Я — судьба: кому как суждено умереть, так я того и убиваю.
— Скажи мне, как я умру? — спросил его брахман.
— Безумный! Не спрашивай об этом! — воскликнул старик.
Но брахман продолжал упрашивать, охватив ноги старика.
— Тебя проглотит крокодил в Ганге, — сказал наконец тот.
Услыхав это, брахман решил не возвращаться домой и пошел на восток, туда, где не протекала Ганга. Через некоторое время он достиг другого княжества, в котором и поселился. У раджи этого княжества не было наследников, что очень огорчало его. Брахман пришел к радже и предложил:
— Махараджа, я знаю один обряд, и если его исполнить, то у вас родится сын.
Раджа предложил брахману совершить этот обряд. Через год у раджи родился сын.
Раджа оставил брахмана у себя. А потом сын подрос, и раджа поручил брахману воспитывать и обучать его. Когда учение было закончено, раджа решил отправить сына путешествовать. Вместе с ним приказано было ехать и брахману. Тот ответил:
— Я поеду в любое место, только не на берег Ганги.
Раджа спросил почему, и тогда брахман рассказал все, что с ним случилось. Раджа рассмеялся.
— Хорошо, можешь не ехать на берег Ганги, — разрешил он.
Брахман с сыном раджи побывали в различных местах, но наконец юноше захотелось посмотреть Гангу. Брахман не соглашался. Тогда сын раджи сказал:
— Ведь на дороге тебя крокодил не схватит! Чего же бояться?
Брахман нехотя подчинился, и они поехали к Ганге.
Был большой праздник, и сын раджи приказал брахману отправиться вместе с ним на берег реки. При этом он сказал:
— Ты останешься на берегу и будешь читать мантры [42] , тебе нечего бояться!
42
Мантры — священные заклинания.
Очень не хотел брахман, но пришлось все-таки ему пойти с сыном раджи. При виде сотен людей, купающихся в Ганге, он успокоился. Сын раджи вошел в воду, чтобы совершить омовение, а брахман стоял на берегу и читал мантры. Но сын раджи ничего не слышал из-за голосов молящихся людей и попросил брахмана:
— Возьми моих людей, чтобы они тебя охраняли, спустись в воду и читай мантры!
Люди сына раджи сразу же окружили брахмана, и он вошел в воду, продолжая читать мантры. Когда он окончил чтение, сын раджи воскликнул: