Украденный. Книга вторая
Шрифт:
С этими словами он растянулся на земле, но долго не мог уснуть и все думал об одном: если власть колдунов так велика, что одна их битва пошатнула мир, значит нужно искать пути к гибели Меша на Той стороне. На лицевой стороне мира он против Меша всего лишь букашка. Но там, кто знает, может быть он сможет сразить колдуна?
Он не заметил сам, как уснул. Во сне ему приснился Океан, могучие волны катились всюду без конца и края. Арис хотел задать вопрос, но не смог.
Утром пошли дальше. Теперь всюду, на остовах домов, на верстовых столбах и даже на деревьях
Кое-где в заброшенных селениях прятались старики и больные, иногда они лишь натыкались на следы недавнего пребывания живых. Кем бы они не были, предпочли уйти, как только заслышали их. Причину страха они скоро обнаружили: шайка здоровых, молодых мужчин встретилась им на краю одной из сожженных деревень у тракта.
Стефан сперва решил, что эти люди, как и они идут в Линферон, но Арис сразу понял по их повадкам, чего они хотят. Оценив их: один мужчина, хоть и рослый, но один, двое мальчишек и старик, вожак дал знак своим и они принялись обходить их, как свора собак.
Арис расправился с ними безо всякой жалости, вытащил золотой меч и не успели мародеры понять, что произошло, как трое из них валялось на земле, а четвертый бежал прочь. Арис бросил нож ему в спину и потом послал за ним Стефана.
Стефан принес нож и подал, предварительно вытерев:
— Сударь. Почему так случилось? Людей очень мало, того и гляди все превратятся в лушь. Почему они напали? Может быть они уже были лушью, только не до конца?
Тщательно очистив меч от следов крови, Арис сказал:
— Такие, что наживаются на чужом горе были всегда. Они не лушь, и разница в том, что лушью становятся не по своему желанию, а они решили стать бездушниыми.
— Я думал, мы должны беречь людей, — проговорил Стефан.
— Мы могли бы оставить им жизни. Но подумай о тех, кто не сможет дать им отпор. Иногда надо быть жестоким ради слабых.
Стефан посмотрел на Майло и кивнул.
Чем дальше они шли, тем чаще Стефан говорил о Линфероне. Теперь, едва встав на привал, он заводил с Кеттером эти разговоры и часто Арис засыпал под их беседы.
Как-то раз они нашли для ночлега уцелевший сарай на краю выгона. Дверь была выбита, но после долгих скитаний этот сарай показался им дворцом. Арис принес дров и воды, а старик со Стефаном разложили огонь и заварили душистых трав и зерна. Когда все поужинали, Арис сел у порога сторожить, а остальных отправил спать. Стемнело. Он смотрел, как надоевшие капли взбивают пузыри в черных лужах. Стефан дремал, сжимая в руках недоеденный сухарь. Майло сидел возле брата, безмолвный и прямой; страшный, с мертвым, пустым взглядом. Уложить спать его теперь было не просто — он спал и в пути, а порой не спал всю ночь вот так вот сидя и глядя на что-то, видное только ему.
Арис вдруг встал:
— Старик… ты спишь?
— Что такое, Арис?
— Нужно поговорить. Вставай!
— Хорошо, хорошо, иду, — проворчал Кеттер вылезая из под одеяла…
— Помнишь, возле той сгоревшей деревни… как она называлась? Не важно. В ту ночь, когда к нам присоединились
— Да, — кивнул Кеттер, — думаю, что знаю.
— Думаешь! — хмыкнул Арис, — Мне не нужны твои думы. Ты знаешь, или нет? Не юли! Я устал и даже моя злость не похожа на бурное море, как прежде, а скорее на застывший черный лед на болоте, полный яда, он ест меня изнутри… однако я рано или поздно подвешу тебя над огнем. Ты злишь меня, старик!
— Я молчал потому, что ты не хотел меня слушать. Ты сам запретил говорить мне. Сказал: отнеси эту весть Бакриярду Янаану, — поджал губы Кеттер.
— А теперь я хочу слушать! — Арис бросил камешек, который крутил в руке и он щелкнул об ствол дерева и отскочил далеко в траву. — Идем! Пусть Стефан спит. Идем, идем, поговорим у того дерева, — он указал рукой на огромный дуб, примостившийся у края поля.
Кеттер зябко повел плечами. Хлюпая сапогами по лужам, они брели через поле и сквозь низкие тучи не было видно ни одной звезды.
— Расскажи мне все. Все, что знаешь о Меше. И о луши и о том, как остановить их. Все, что ты знаешь! Чем больше я думаю про Меша, тем больше мне кажется, что он просто глупец, полный злобы. Его поступки полны глупости! Для чего он хочет уничтожить весь мир? Чтобы править голыми камнями?!
— Этого я не знаю. Никто не понимал для чего. Это и правда странно — сделать всех живых лушью. Что же касается того, где можно лушь остановить… помнишь город, единственный город в который мы заехали, когда путешествовали с тобой по землям Томоза?
— Ты держался подальше от всех городов в Томозе… если только ты не говоришь про тот разрушенный город на холме… — Арис невольно скривил рот, — ты кажется сошел с ума, старик. Там остались лишь обломки стен и они рушатся на глазах. Половину войска придавит осыпающимися камнями, а вторую половину перережет лушь, которую ничто не задержит.
— Этот город называется Октафор, вождь Арис. Когда-то он был величайшим городом мира!
— Да хоть бы и так! Что толку от былой славы? Ей сыт не будешь. Громкое имя о котором забыли — всего лишь пыль на дороге.
— Вождь Арис, — пожевал губами старик, — послушай меня. Город Октфор был вторым городом, который поднялся на битву против Меша, но битвы той так и не случилось. Прежде, чем Меш собрал войско луши и пошел в Октафор, тот, кого называют Зверем и Лесная дева встретились с Мешем и сразились с ним. Всё, что было приготовлено Октафором для борьбы осталось ждать.
— В тоннелях, глубоко под городом, полным-полно черных слез. Колдовством все черные слезы, что были в окрестных горах приманили в подземелья Октафора. Их усыпили, лишил их души и черные слезы забыли о том, кто они мирно спали все это время под холмами. Если привезти войско в Октафор и починить стены с помощью обломков, которые валяются на там земле, это лучшее место для битвы. Пусть лушь бросится в прорехи в стенах и пусть воины ждут ее там, но самое важное, как только орды луши ступят на склоны, следует выпустить черные слезы, залить склоны черными слезами и поджечь и если какая-то часть луши все же доберется до проходов в стенах, пусть ее там встретят воины Бакриярда Янаана.