Укрощение Зверя
Шрифт:
Казаки гнались за Ахматом целый день. Их было восемь человек, но троих спе?шили, сделав лошадей заводными. Они скакали за убийцей по степи, пересаживаясь на скаку с лошади на лошадь. Но ловкий и хитрый враг путал следы, оставляя ложные. В результате охранники хана часто теряли направление погони. К вечеру единственная лошадь Ахмата сильно устала и упала почти на опушке леса. Казаки увидели, как всадник соскочил с падающей лошади и бросился в лес. Они осторожно вошли следом за ним и тут же, из густого пролеска вылетела стрела и едва не убила самого молодого их них.
Воины тут же расстреляли опасные кусты из луков и бросились вперед. Но в лощине они нашли только настроенный самострел – к луку шел шелковый шнурок. Любой задевший за него получил бы стрелу прямо в висок. Одно их обрадовало – лука у преступника уже нет. Но с другой стороны ему стало легче прятаться. Ахмат был уверен, что к ночи казаки прекратят поиски и ему удастся уйти. Но неожиданно к охранникам пришло подкрепление из шести личных телохранителей хана. Они разъехались и веером начали прочесывание леса. Ахмат мог убить оставшимися сюрикенами [64]ещё одного или двух преследователей, но остальные обязательно догнали бы его и уничтожили. Ему оставалось только двигаться в противоположном от погони направлении.
Он не знал местности, а казаки её знали прекрасно. И их в этой местности тоже знали очень хорошо. Внезапно перед бегущим Ахматом появился человек в длинной белой рубашке и холщовых штанах. От неожиданности беглец изменил направление и побежал на север к большой и зеленой лужайке. Потом он остановился, вынул кинжал и огляделся. Южнее слышались голоса преследующих его казаков. Раздался шелест, и что-то сильно ударило его в спину. Ахмат упал и увидел летящий на него странный предмет. На него, крутясь и шипя, летел какой-то предмет похожий на согнутый корень дерева. Ударившись о ближайшую березу странный предмет, полетел в противоположном направлении. А Ахмат бросился вперед на, покрытую зеленой травой, лужайку.
Ему удалось сделать только три шага и, почва под его ногами провалилась. Ноги увязли в черной жиже. Каждое движение только усугубляло его положение. Его затягивало в болото. Голоса казаков приближались. Поняв, что сейчас он умрет страшной смертью, задохнувшись черной липкой болотной грязью, Ахмат с трудом вытащил кинжал и вонзил его себе в живот. Умирая, он закричал на непонятном языке что-то вроде:
– Киай!!! Банзай!!!!!
Болото с хлюпаньем проглотило его. Когда казаки добрались до зеленой заветной полянки, на её поверхности осталась только большая черная лужа. Да и та на их глазах затягивалась. Из зарослей лесного ореха вышел человек с длинными волосами одетый в белую холщовую рубаху и такие же штаны. Он подошел к преследователям и спросил:
– Что сделал этот несчастный?
– Напал на хана Касима. Кинул в него отравленную железную звезду.
– Хан жив?
– Когда уезжали – был жив.
– Скачите обратно и срочно везите хана Касима сюда! Только мы сумеем вылечить его от неизвестного яда. Скажите Мише Кирееву, что с вами говорил Яромир. Не медлите!
Имя Яромира было знакомо всем жителям Касимова. И казаки быстро, бегом выскочили из леса, сели на коней и поскакали обратно. Местный касимовский лекарь был уже в полном отчаянии. Он ничего не смог сделать, для облегчения участи хана. И был уверен, что его ждет скорая расправа. Хан был аккуратно посажен на лошадь и доставлен в лес. Единственное, что он успел сказать атаману Иннокентию:
– Посади за меня в дом, ты знаешь кого!
Атаман его прекрасно понял. Вся личная охрана и лекарь тут же были собраны вместе и проинструктированы. Атаман строго настрого запретил им разглашать подробности сегодняшнего нападения. Для жителей города ничего не должно было измениться. Хан, или тот, кто останется за него, будет как прежде посещать строительную площадку, ездить на охоту. Но вот разговоров с горожанами он вести не будет. Тому, кто проговориться, атаман обещал неминуемую гибель от его собственной, атамановой руки. Потом он сам лично съездил в лес и посетил там охотничий домик. Жителя этого домика Иннокентий привез в Касимов. Он был похож на хана как две капли воды, но было и существенное отличие – разумом, как ребенок малый. В одежде Касима, под охраной его телохранителей двойник должен был на время заменить самого хана. Иннокентий с этой задачей справился.
Для выполнения поручения митрополита Киприана лучшая сотня его прекрасно обученной и экипированной дружины прибыла во Владимир. Но взять легко и просто икону пречистой богородицы присной девы Марии не получилось. Каким-то чудом жители Владимира узнали о том, что икону приказано переправить в Москву, и вышли на улицы города. Толпы людей стояли возле храма, а настоятель всерьез боялся, что чудотворную икону не дадут даже вынести из церкви.
Но все получилось так, как предсказал митрополит. Воевода прочитал княжеский приказ о перемещении чудотворной и добавил, что приказ скреплен подписью владыки. Владимирцы расступились и только с плачем сопровождали медленно едущий кортеж. Боялись – увезут икону, не вернется она больше во Владимир – погибнет город, а вместе с ним и его жители. Плакали простые горожане, купцы, стражники, бояре и дворяне. Ужас и страх был в их сердцах. За городом постепенно отстали, и колонна пошла быстрее.
Встречать икону вышел сам митрополит Киприан с епископами и архимандритами, со всеми служителями церковными. Бояре шли с женами и детьми, дворяне со всеми слугами. Мужчины, женщины, дети, старцы, молодые девицы, юноши. Сироты, вдовы и даже нищие. Вся Москва вышла на встречу. Несли иконы, хоругви, кресты и Евангелия. Свечи и факелы. Толпы людей! Дружинники митрополита с трудом прорывались через это людское море. Сам князь Василий Дмитриевич вышел с княгиней и детьми. Люди плакали и кричали: « О всесвятая владычица богородица!
Избавь нас и город наш Москву от нашествия поганого Темир Аксака-царя! И каждый город христианский и страну нашу защити, и князя и людей от всякого зла оборони, и город наш Москву от нашествия варварских воинов!
Избавь нас от пленения врагами, от огня, и меча, и внезапной смерти. И от теперь охватившей нас скорби, и от печали, нашедшей на нас ныне, от сегодняшнего гнева, и бед, и забот, от предстоящих нам всем искушений.
Избавь, богородица, своими спасительными молитвами к сыну своему и богу нашему, который своим пришествием уже нас спасал, нищих и убогих, скорбящих и печальных. Умилосердись, госпожа, о скорбящих рабах твоих, на тебя надеясь, мы не погибнем, но избудем тобою наших врагов. Не предавай нас, заступница наша и наша надежда, в руки врагам-татарам, но избавь нас от врагов наших, враждебных советы расстрой, и козни их разрушь. В годину скорби нашей нынешней, нашедшей на нас, будь верной заступницей и помощницей, чтобы, от нынешней беды, избавленные тобою, благодарно мы вскричали: «Радуйся, заступница наша безмерная!»
Икону водрузили на предназначенное ей место. День ночь перед ней стояли горящие свечи и верующие день, и ночь, молились перед её светлым ликом.
Митрополит ездил по русским городам – контролировал подготовку войск и снаряжения для будущей обороны Москвы. Никто уже не сомневался, что Тимур двинет войска на Русь и в частности на Москву. Посол Тимура Шамсутдин Бури сидел в Москве и боялся высунуть нос из своего терема. Охраняли его княжеские дружинники. После того как в Москву привезли чудотворную икону, москвичи поняли неизбежность войны. Начальник внешней разведки Тимура Абдулмалик-хан узнал об этом через несколько дней из голубиной почты и сразу дал задание своим резидентам в Москве организовать нападение жителей на посольство. Лучшего предлога для войны придумать было нельзя. Москвичи нападают на посольство, убивают посла, а ещё лучше, перебьют всех.