Укрощение Зверя

Кислюк Лев

Гости вымылись в бане. Переоделись в грузинские чохи и стали очень похожи на местных жителей. Один из них, высокий, смуглый, с синими глазами, выглядел как типичный абхаз. А второй, пониже ростом, русоголовый, кареглазый и крепкий как сталь, напоминал кахетинца. Времени на большое грузинское застолье не было. Гости спешили в Армению, у них там были торговые дела. Но совсем без застолья тоже нельзя.

Широкий стол накрыли большой белой скатертью и поставили на ней свежеиспеченный, ещё горячий лаваш, мчади и гоми [68]. Белый как горный снег сулугуни, кобийский и тушинский сыры, названые так по местам своего изготовления, манили к себе голодных путников. Варенный и жареный сыр поставили прямо в чугунной сковородке. Горячий харчо испускал такой аромат, что невозможно было отвести взгляд от большой фаянсовой супницы. Мужу-жи, чанахи и чахохбили подали горячим.

– Эх, друзья! – говорил расстроенный хозяин дома – Разве это стол – это столик! Настоящий грузинский стол – это когда подают «Быка на вертеле»! Все просто: внутри целой туши быка помещают теленка, в теленка – барашка, в барашка – индейку, в индейку – гуся, в гуся – утку, в утку – цыпленка. В промежутках между ними и внутри них во все уголки набивают пряные травы – кинзу, базилик, эстрагон, лук-порей, мяту, сдобренные и пересыпанные красным перцем, чесноком, шафраном, корицей и орехами. Все это жарится на вертеле, прямо на улице, над угольной кучей несколько часов. Снаружи оно обугливается довольно толстым слоем, так что часть мяса пропадает. Зато внутри такое изобилие сока, такой неповторимый аромат, что по сочности и тонкости вкуса мяса с ним не может сравниться ни одно другое мясное блюдо в мире. Вах! А какие у нас соусы!

Попробуйте, дорогие гости! А какие вина! Яков, Михаил попробуйте саперави, лучшее кахетинское вино! Знаю, что вам нужно ехать рано утром. Я сам поеду проводить вас. Вы умеете шить сапоги? Нет? Никому не говорите. Мы поедем к главе сапожников Армении Мкртичу. У армян такого стола не будет. Нет, они тоже очень гостеприимны, но их земля не родит столько приправ и зелени как наша.

Утром, когда многочисленные соседи главы сапожного цеха ещё смотрели третий или четвертый сон, Анзор и его гости незаметно покинули город.

У них не было времени любоваться прекрасной Грузией. Меняя коней почти в каждом населенном пункте, не обращая внимания на ворчащего Анзора, друзья за день преодолели такое расстояние, какое обычно преодолевалось за двое суток и к вечеру уже пересекли армянскую границу. Глава армянского сапожного цеха носящий старинное имя Мкртич был чем-то похож на своего грузинского коллегу. Такой же разговорчивый и веселый, гостеприимный и подвижный. Старинный армянский город Джавахк был гораздо беднее и суровее на вид чем родной город Анзора Батус.

Дома-крепости, сложенные из серого гранита напоминали о том, что армяне воевали всю свою историю и всегда за свободу своей Родины. Но воины, даже частые, проходят и людям опять нужно жить, пить, есть, рожать и учить детей. Народ распрямлял свою согнутую спину и работал, работал, работал… А остаться армянами ему, народу, помогала армянская церковь. Мало кто знает, что армяне первыми ввели у себя христианство, как государственную религию и они, одни из немногих, свято чтили святые заповеди. Ни мусульмане-шииты, персы, ни мусульмане-суниты турки не смогли согнуть и омусульманить армянский народ. Священные религиозные книги прятались от завоевателей, потом вынимались из тайных хранилищ и снова начинали действовать храмы. Снова возрождалась резиденция Католикосов Всех Армян, Святой Эчмиадзин.

Первым делом Мкртич переодел Якова и Михаила в персидскую одежду. Странное дело, но и персидский наряд оказался к лицу русскому боярину Кирееву и купцу Ефимову. Лошадей Анзора вернули хозяину, а для русских подготовили несколько невысоких, но очень выносливых армянских коней. Путешествовать предстояло по горной местности. Мкртич не спрашивал, куда и для чего едут эти двое неизвестных ему людей. Достаточно было намека Анзора, что они враги Тимура, разорившего Армению.

Во время нашествия Тимура армяне ожесточенно сопротивлялись, но разве можно было справиться с таким огромным войском. Теперь Арменией и Персией управлял сын Тимура Аксака – Мираншах. Человек неглупый, деятельный и потому, ещё более опасный. Его баскаки обложили цеха армянских ремесленников огромными налогами и безжалостно расправлялись с неплательщиками. Наказание за неуплату было одно – смерть. Даже монголы при своем правлении могли дать отсрочку в выплате дани, если в стране случался неурожай, ураган, уничтоживший посевы и скот, или какая-то другая беда.

Мытари Тимура были неумолимы – плати – или умри. Такая «налоговая дисциплина» иногда доводила людей до крайнего уровня бедности. Люди, прибывшие с Анзором, были враги Тимура Аксака, значит друзья армян. И Мкртич дал им провожатых и лошадей, не взяв с них ни копейки. Благодаря армянам, им удалось перейти границу незаметно для персидской пограничной стражи.

20

Отинудь несмыслен, иже рать пред миром изволит.

(Безумен тот, кто предпочитает войну миру. Геродот)

В Грузии нужно быть мегрелом или кахетинцем, в Армении армянином. А в Персии? В Персии нужно быть армянином, греком или, на худой конец, персом. Поэтому в прекрасном золотом городе Тебризе Яков сразу стал персом, коренным жителем Восточного Азербайджана, «уважаемым купцом Мустафой, следующим по торговым делам со своим слугой караимом Мусой». Он говорил своему спутнику.

– Муса, я здесь уже не в первый раз в образе купца Мустафы, правоверного мусульманина. Это очень хорошая маска. В этой стране такое разнообразие народов и народностей, что русоголовый перс это совершенно нормально. Особенно если он соблюдает все заповеди пророка и, самое главное платит налоги и подати. У меня здесь и знакомые есть и друзья.

– А дом у тебя здесь есть?

– А как же! Дом есть, и лавка на Большом базаре. Тебе понравится. Главный смотритель базаров в городе Тебриза, Юнус-бек, мой лучший друг. По крайней мере, пока я плачу ему хороший процент с дохода.

– Яков, у тебя же в Тебризе брат?

– Не Яков, а Мустафа Азат, купец второй гильдии славного города Тебриза. А ты мой слуга и телохранитель Муса Явар. Афанасий Ефимов, русский купец, проживающий постоянно в Тебризе, мой хороший приятель, у которого мы будем праздновать наш приезд сегодня вечером. Понял?

– Как не понять. Значит в России он тебе…

– Муса! Пора уже научиться помалкивать.

– Молчу, молчу, господин. А жены у тебя случайно нет в славном городе Тебризе?

– Чего нет, того нет. При моем образе жизни трудно обзавестись семьёй. Но, вероятно, придется и это сделать. Юнус-бек уже несколько раз намекал на свою незамужнюю сестру.

Они ехали по узким улицам старого города. Через каменные заборы свешивались ветки цветущих фруктовых деревьев и дарили им чудесные запахи. С живописного озера Урмие дул прохладный ветерок. Заходящее солнце золотило построенные из светло-желтого песчаника дома и отражалось в обширных водоемах, которые здесь были на каждом шагу. Мустафа (Яков) показывал своему слуге достопримечательности Тебриза.