Укрощение Зверя
Шрифт:
Хозяин дома развязал завязки мешочка и высыпал на ладонь два десятка крупных русских речных жемчужин. В Персии за такое количество русского жемчуга можно было купить небольшой табун лошадей или дом в пригороде Тебриза. Довольный Юнус-бек высыпал жемчужины обратно в мешок и спрятал его в рукаве халата. После небольшой паузы он сказал.
– Вы честный человек, уважаемый Мустафа. С вами приятно иметь дело. Вы не думали о расширении своей торговли?
– Вашей мудрости нет предела, господин! Мы, ваши слуги, едва поспеваем за быстротой вашей мысли! Вот теперь, после того, как вы сказали, я понял, что уже давно нужно заняться не только драгоценностями, но и другим, гораздо более выгодным делом!
– Каким?
– Мне рассказал, один знакомый купец, что Повелитель опять затевает большую войну, значит…
– Значит…?
– Значит, будет много пленников и пленниц! Нет дела прибыльнее. Особенно женщины. На севере они особенно прекрасны.
– Вы правы, Мустафа. Красивые женщины пользуются очень большим спросом. Во дворце говорят, что к наместнику Мираншаху прибыл человек из Руси и привез лишь несколько женщин. Но они настолько прекрасны, что наместник осыпал прибывшего милостями. Подарил дом недалеко от дворца, и каждый день беседует с ним. Придворных очень беспокоит, что приезжий становится все ближе и ближе к трону. Некоторые уже косятся на него, вот-вот порвут на части.
– Уважаемый Юнус-бек, а нельзя узнать, как зовут этого приезжего. Мы тоже прибыли из Руси и может быть, знаем этого человека?
– Можно, сейчас пошлю слугу… в одно место и нам все точно скажут. Хафиз! Срочно, отнеси мою записку Дахи Омару и дождись ответа! Понял? Беги. Угощайтесь дорогие гости. А вы, Муса-бохадур [69], в каких сражениях участвовали?
– Я служил ангарскому хану Арслану-мирзе, потом отошел от него, платит мало. Поехал на Русь и познакомился с уважаемым Мустафой. Он предложил мне охранять его караван.
– А что, на дорогах Руси не безопасно?
– Грабят, могут и убить.
– А в нашей стране Повелитель навел порядок. Грабителей, воров казнят жестоко и быстро.
– Хорошо.
– Хорошо.
В дверь постучали. Вернулся слуга, посланный Юнус-беком к Дахи Омару. Он вошел в комнату и передал хозяину маленький кусочек пергамента. Юнус-бек поднес записку к глазам.
– Стар, становлюсь, плохо вижу. Мустафа, может быть, вы прочтете?
– Конечно, хозяин, давайте.
Мустафа взял записку, быстро прочел её и вернул Юнус-беку.
– Нет, уважаемый Юнус-бек, такого человека мы не знаем. А где он живет? Может быть имя изменено? Может быть, он шпион русского хана Василия?
– Это не приходило мне в голову! Спасибо Мустафа, мои слуги покажут вам его дом. Нам не нужны конкуренты, правда, Муса-бохадур?
– Это точно.
И как Муса не бил тихонько и незаметно ногой по ноге Якова, как ни искал его взгляда, тот был нем как рыба. Когда положенное для посещения время истекло, и они вышли на теплую вечернюю улицу Тебриза, Михаил ещё раз молча взглянул в освещенное факелом лицо друга. Яков посмотрел ему в глаза и медленно кивнул. Да, говорил его взгляд, это он! Боярин Семен Бельский!
Юнус-бек послал с гостями слугу, чтобы тот факелом освещал им дорогу. Яков спросил слугу, куда они идут?
– Хозяин приказал показать вам один дом.
Они долго шли по темным улицам города, никто не встретился им на пути. Сумерки все больше охватывали золотой Тебриз, муэдзины прокричали последний раз призыв к вечерней молитве. Небольшие отряды вооруженных стражников встречались все чаще. Наконец они подошли к высокой стене, сложенной из ровных кусков известняка. Слуга посветил факелом на калитку и сказал: «Это здесь». Резко повернулся и пошел в противоположную сторону. Михаил и Яков пошли за ним. Слуга привел их к дому Мустафы, поклонился и ушел.
На следующий день Михаил проснулся очень рано. Солнце только ещё не вышло из-за гор, и только его первые лучи показались над башнями и минаретами города. Умывшись и забравшись на плоскую крышу дома, атаман наблюдал, как пробуждается жизнь в персидском Тебризе.
Лепешечник встал намного раньше Михаила и лепил свои лепешки к стенкам тандыра [70]. Большая часть хлеба уже была готова, и запах свежеиспеченных лепешек дразнил жителей квартала.
Зеленщик на своей тележке, не спеша, вез свой пахучий груз по теплым камням улицы. Молочник развозил постоянным покупателям свежее молоко, кислое молоко, айран и тан. Кузнец начал раздувать свой горн. Город просыпался и начинал жить. Так было всегда и так будет через сто и через тысячу лет. Пока будут жить люди в этих местах.
Михаил встал, потянулся, вытащил из ножен принесенную с собой саблю и, сняв рубашку, начал проделывать с ней свои ежедневные упражнения. Этот мир только кажется спокойным и радостным. На самом деле в нем много горя и насилия. И человек должен всегда быть готов защитить себя и своих близких.
Яков проснулся, поискал Михаила, вышел на крышу и долго любовался точными и сильными движениями друга. Атаман твердо стоял на ногах, клинок его сабли медленно уходил влево, потом резко вправо. Зззззинг! Свист воздуха и потом медленно вправо и резко влево. Зззззинг! Полшага влево, полшага вправо и опять резкий удар клинком. Движения становились все быстрее. Воздух свистел и стонал. Мышцы спины, покрытые легким потом, играли и переливались.
Яков смотрел и думал, что пока есть такие отчаянные казаки, готовые на все, на Руси – бояться нечего. От любого врага оборонят. Михаил резко развернулся на левой ноге и заметил друга. Жесткое выражение ушло из его глаз, он улыбнулся и расслабился.
– Привет хозяин! Когда мы пойдем к Афанасию Ефимову?
– Сейчас слишком рано. В Персии так рано в гости не ходят. Через час будь готов и не забудь тот маленький сверток… Ты понял, о чем я?
– Да, хозяин.
На крышу поднялся седобородый Сухроб.
– Хозяин, завтрак готов. Уважаемый Муса будет завтракать с вами или с прислугой?
– Запомни Сухроб, господин Муса – начальник моей личной охраны, а это почти член семьи. Понял?
– Понял, понял. Простите меня, хозяин. Можно ли мне задать вопрос?
– Спрашивай.
– На каком языке вы разговариваете с господином Мусой?
– На русском. Уважаемый Муса из тех мест, где этот язык очень распространен.
– Спасибо. И простите мне мое любопытство.