Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица
Шрифт:
– Ну и чего? Ты кем быть-то собираешься? Ты же умный парень, по ушам видно, не всю же жизнь за рулем куковать. Ты поступать-то куда-нибудь думаешь?
– Думаю, – робея, признался Янек и от растерянности забыл закрыть одну дверь, так что из нее чуть не выпала какая-то старая пани, в последний момент подхваченная внимательно прислушивавшимся к разговору Доктором К.
– Думаю, думаю, – передразнил Доктор Славик, – чего думать, тут действовать надо! Небось в инженеры собрался, – после секундной паузы заметил он с легкой брезгливостью.
– Не-а, – мотнул Янек головой, и уши его запылали пуще прежнего.
– Что, в экономисты? – уже с нескрываемым отвращением молвил Доктор Славик.
– Нет, – сказал Янек и, затормозив машину у следующей остановки, собравшись с духом, обернулся к доктору Славику, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Я как вы хочу! – выпалил он. – Врачом!
– Чего? – возопил доктор Славик так, что все присутствовавшие в салоне сильно подались вперед. – Да ты хоть понимаешь, что это шесть лет в институте не поднимая головы, а потом годы и годы адской работы?! Ты понимаешь, что у тебя не будет ни личной жизни, ни даже выходных, чтобы дух перевести? – и после секундной паузы привел самый убийственный, на его взгляд, аргумент: – В меде иногда даже поесть некогда, будешь голодный сидеть над анатомией пищеварительного тракта!
– Ну и что, – тихо, но твердо сказал Янек. – Я решил уже и даже на экзамен уже записался, вот, – и он достал из нагрудного кармана потрепанный конверт, в котором лежала официальная бумага, оповещающая, что через три месяца такого-то числа там-то и там-то состоятся вступительные экзамены на первый медицинский факультет Карлова университета, и пана Я. Кубичка ждут на оном экзамене с нетерпением.
Доктор Славик повертел конверт в руках, поднес к глазам, потом отодвинул как можно дальше и внимательно рассмотрел бумагу. Потом смущенно кашлянул:
– Тут вот какое дело, я думал, ты сам не решишься, – и он достал из кармана точно такой же конверт, – ну и подал заявление от твоего имени. По ушам же видно, что ты наш человек, – немного виновато пояснил он (и это был первый и последний раз, когда шумного Доктора Славика видели с виноватым выражением лица). Янек облегченно вздохнул и заулыбался, и весь автобус вторил ему.
Но гармония длилась недолго: буквально на следующий день доктор Славик появился в автобусе с тощим молодым человеком в очках на одной дужке, к которой был вокруг головы привязан шнурок, заменяющий вторую дужку.
– Вот, – Доктор Славик гордо хлопнул новичка по плечу, – вот! – и торжествующе обвел взглядом автобус, – пан Профессор Петржелка, прошу любить и жаловать!
Пан Профессор вертел головой на тонкой шее, хлопал глазами с крайне изумленным видом и комкал в руках шарф. Автобус мгновенно разделился на тех, кто ничего не понял, и тех, кто восхитился. Потому что пан Профессор Петржелка был на тот момент самым молодым профессором и самым многообещающим ученым на кафедре химии, живой, можно сказать, легендой (сейчас, он, кажется, работает в Торонто над каким-то полусекретным проектом).
– Надо же, – шепнула мне Ива, – а Л. говорил, что Петржелка – лучший лектор в институте. Быть того не может, ты только посмотри на этого цыпленка в очках.
Я хихикнула, потому что сравнение было удивительно точным – цыпленок и цыпленок, не хватало только легкой желтухи, чтобы сходство стало полным. Доктор Славик на следующей остановке постучался к Янеку в стекло.
– Эй, коллега, – позвал он, – смотри, кого я тебе привел! Лучше Пепы [14] тебя никто к вступительному по химии не подготовит.
14
Пепа – распространенное в Чехии сокращение имени Иосиф.
Пепа меж тем деликатно показался из-за плеча Доктора Славика и протянул руку в окошко для денег:
– Очень приятно, Петржелка, – сказал он так тихо, что скорее можно было угадать сказанное, чем услышать. Янек растерянно, но крепко пожал ему руку.
– Я так понимаю, времени у тебя нет, а Пепа тут недалеко живет. Мы договорились, что он через день будет проезжать с тобой по маршруту. Ну, чтобы ты без отрыва, так сказать, от производства химию изучал. И ему полезно прогуляться, а то сидит целыми днями дома один, как сыч, в Сети ковыряется, а тут общение, свежий воздух. Особенно если встать у форточки, вот тут, – и он подвинул Пепу под приоткрытый автобусный люк. Оглядел растерянного пана профессора и на всякий случай строго добавил:
– Только в дождь туда не вставай. Ну, правда я хорошо все придумал?
Янек смотрел на Доктора Славика из-за своего стекла с ужасом, Пепа – беспомощно и с еще большим изумлением, чем прежде.
Но – приспособились. А пойди не приспособься, когда Доктор Славик трижды в неделю катался с ними, взяв операцию по подготовке Янека к вступительным экзаменам под личный контроль. После завершения маршрута он тащил своих юных друзей в ближайшую от автопарка тихую пиццерию и кормил пиццей за свой счет, пока они еще часа два распутывали хитросплетения химических взаимодействий. Постепенно Янек, который все по тем же темным семейным обстоятельствам не мог заниматься дома, втянулся и научился виртуозно делить свое внимание между дорогой и химией. Втянулся и профессор Петржелка, он освоился на передней площадке и действительно оказался прекрасным лектором – в ту весну многие, заслушавшись, проезжали свою остановку, потому что пан профессор царил и восхищал: глаза его наполнялись огнем, худые плечи приподнимались, подбородок выпячивался вперед, очки на тонком носу подрагивали и все время норовили съехать на сторону.
– Как ты не понимаешь? – метался он по пятачку на передней площадке, обращаясь к Янекову затылку. – Да ты и не слушаешь совсем! – возмущенно стучал он в стекло и тут же отвлекался, к примеру, на входящую в автобус старушку, выхватывал у нее сумку, отводил к свободному месту и вихрем возвращался вперед, оставив старушку в полном недоумении и с не успевшей сорваться с уст благодарностью. – Так вот, слушай, это важно и может быть в тесте, не говоря о том, что это же дико красиво! – и он снова стучал в стекло. – Углерод проявляет валентность IV за счет распаривания 2s2-электронов и перехода одного из них на вакантную орбиталь! Это же гениально! – он преподносил свойства элементов, химические законы и правила, как преподносят волшебный подарок, с тем лукавым и счастливым видом, с каким, наверное, любящий родитель, выхватив из-за спины, протягивает ребенку давно желанную игрушку.
И Янек, не отрывая взгляда от дороги, кивал, запоминая, а Доктор Славик смотрел умильно и тоже кивал. Правда, и тут получился небольшой казус: некоторое время спустя Доктор Славик заметил, что в автобусе прибавилось хихикающих девиц. Они садились на той же остановке, что и Профессор Петржелка, а выходили на конечной, и все время, пока профессор объяснял, они наперебой строили ему глазки, а несколько особо нахальных, к страшному неудовольствию Доктора Славика, повадились задавать вопросы. При этом, судя по возрасту и вопросам, химия в школе у них еще не началась, но Профессор Петржелка, как честный человек и одержимый профессионал, все равно пытался отвечать, мужественно вступая в бой с темными заблуждениями, неточными формулировками и покоцанной логикой девичьих вопросов. Время, отведенное Янеку, пропадало втуне, Доктор Славик ерзал на сиденье, а когда терпение его иссякло, все-таки подошел к девицам и, понизив голос, чтобы не отвлекать Профессора Петржелку, пообещал, что та из них, которая завтра появится в автобусе и станет хихикать, отвлекая благородных донов от химии, будет на веки вечные сдана в лабораторию радиохимии для опытов. И там у нее непременно вырастет вторая голова с отвратительным цветом лица, а то и что похуже. На ближайшей остановке девиц из автобуса как ветром сдуло, и спокойное движение следующего “химического маршрута” уже ничто не нарушало… Кроме одного: Профессор Петржелка загрустил. И не потому, что ему хотелось именно дамского внимания, а потому что они были аудиторией, которая подавала признаки жизни и пыталась участвовать в процессе, хоть и весьма бестолково.