Уличные песни

Добряков Алексей

Пропадай, моя жизнь невеселая. Счастья нет у меня впереди, А тоска, как могила, тяжелая Поселилась в усталой груди.

Припев:

Эх, была не была! Что кручиниться! Все равно только раз умирать! Так под песню разгульную, вольную Будем пить и любить, и мечтать! Ты сыграй мне, цыган, на гитаре И, как прежде, мне песню пропой — От вина и от песен в угаре, Хоть на миг я забудусь с тобой.

Припев.

Ну так что, если буду послушен я? От судьбы все равно не уйдешь. Но к ударам судьбы равнодушен я — Нет любви — да и так проживешь.

Припев.

Соберемся

в кружок мы теснее, Кого нет среди нас, помянем И, наполнив бокалы полнее, Еще раз нашу песню споем.

Припев:

Эх, была не была! Что кручиниться! Все равно только раз умирать! Так под песню разгульную, вольную Будем пить и любить, и мечтать!

Опали листья

Опали листья, пришла пора жестокая. Я хода времени не в силах удержать Стучится в двери старость одинокая, И некому бродягу приласкать. А мое сердце безудержно, словно птица, То затрепещет, то забьется, то замрет. Неужели сердцу тоже старость снится И зовет в последний перелет? Ах, эти стуки, да и эти перебои, И на подъем мы нынче стали нелегки Так неужели, друг мой, мы с тобою И в самом деле стали старики?!

МИЛАЯ, ЛЮБИМАЯ, ДАЛЕКАЯ

Каким ты меня ядом напоила?

Каким ты меня ядом напоила? Каким меня огнем воспламенила? О, дай мне ручку нежную, Щечку белоснежную, Пламенные, трепетные губки. Все друзья смеются надо мною, Разлучить хотят меня с тобою. Но ты будь уверена В искренней любви моей. Жизнь моя погублена тобою. Что я буду делать без тебя? Пропадает молодость моя. Из-за счастья своего Возле дома твоего Плачу и рыдаю, дорогая. Каким ты меня ядом напоила? Каким меня огнем воспламенила? О, дай мне ручку нежную, Щечку белоснежную, Пламенные, трепетные губки.

А ты хохочешь

А ты хохочешь, ты все хохочешь. Кто-то снял тебя в полный рост. Хороводишься, с кем захочешь, За так много отсюда верст. А у меня здесь лишь снег да вьюги, Да злой мороз берет в свои тиски, Но мне жарче здесь, чем тебе на юге, От моей ревности и тоски. Обмороженный и простуженный, Я под ватником пронесу Сквозь пургу, мороз фото южное — Обнаженную твою красу. А ты хохочешь, ты все хохочешь. Совсем раздетая в такой мороз! Хороводишься, с кем захочешь, За семь тысяч отсюда верст.

Соловушка где-то в саду

Соловушка где-то в саду, Где-то в душистой сирени Песню поет о любви, Клянется любить без измены. Однажды вечерней порой Я перед ней провинился. Она торопливо ушла, А я не успел извиниться. Я ли тебя не любил? Я ли тобой не гордился? Следы твоих ног целовал, Чуть на тебя не молился. Жалости нет у тебя, Сердца в груди не имеешь. Ты не достойна любви, Если прощать не умеешь. Соловушка где-то в саду, Где-то в душистой сирени Песню пост о любви, Клянется любить без измены.

Сиреневый туман

Сиреневый туман над нами проплывает. Над тамбуром горит печальная звезда. Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, Что с девушкою я прощаюсь навсегда. Последнее «прости» с любимых губ слетает. Прощаюсь не на год

и даже не на два. Сегодня навсегда друг друга мы теряем. Еще один звонок — и уезжаю я. Быть может, никогда не встретятся дороги. Быть может, никогда не скрестятся пути. Прошу тебя: забудь сердечные тревоги, О прошлом не грусти, за все меня прости. Вот поезд отошел. Стихает шум вокзала. И ветер разогнал сиреневый туман. И ты теперь одна, на все готовой стала: На нежность и любовь, на подлость и обман

Костер давно погас

Костер давно погас, А ты все слушаешь. Густое облако Скрыло луну. Я расскажу тебе, Как жил с цыганами И как ушел от них И почему. В цыганский табор я Попал мальчишкою. В цыганку гордую Влюбился я. Но я не знал тогда Про жизнь цыганскую, Любви цыганской я Не знал тогда. Однажды вечером Взгрустнулось что-то мне, И я отправился К реке гулять. Гляжу: цыганка там С другим целуется, И злобный взгляд ее Ожег меня. Цыганка гордая Вперед подалася И тихо молвила В ночную мглу: «Я птица вольная, Люблю цыгана я И за любовь свою Всегда умру» Как это водится, Цыгане табором Кочуют издавна Средь рек и гор. А та цыганка мне Всю жизнь испортила И отняла навек Покой и сон.

Девушка в синем берете

Шум проверок и звон лагерей Не забыть никогда мне на свете И из всех своих лучших друзей Эту девушку в синем берете. Помню, лагерь и лагерный клуб, Звуки вальса и говор веселый, И оттенок накрашенных губ, И берет этот синий, знакомый. А когда угасал в зале свет, И все взоры стремились на сцену, Помню я, как склонялся берет На плечо молодому шатену. Он красиво умел говорить Не собьешь на фальшивом ответе. Только нет, он не может любить Заключенную в синем берете. Шепчет он: «Невозможного нет»… Шепчет он про любовь и про ласки. А сам смотрит на синий берет И на карие круглые глазки. От зека не скрывала того, Что желала сама с ним встречаться, И любила, как друга, его — Ее лагерь заставил влюбляться. А когда упадет с дуба лист, Он отбудет свой срок наказанья И уедет на скором в Тифлис, Позабыв про свои обещанья. Где б он ни был и с кем ни дружил, Навсегда он оставит в секрете, Что когда-то так долго любил Заключенную в синем берете. Шум проверок и звон лагерей Не забыть никогда мне на свете И из всех своих лучших друзей Эту девушку в синем берете.

Вдоль по речке, речке

Вдоль по речке, речке утки плавают. Мы живем на разных берегах. Приходил к тебе, девчонка славная, И стоял в пятнадцати шагах.

Припев:

Река-речонка, Милая девчонка! Мне так хотелось ближе подойти! А утки: кря-кря-кря, Кричали: зря-зря-зря Ты хочешь счастье здесь найти! А утки: кря-кря-кря, Кричали: парень, зря Ты хочешь счастье здесь найти! Ты белье стирала, босоногая. Молча я смотрел издалека. Мысленно твои я кудри трогаю, Мысленно целую я тебя.