Уличные песни

Добряков Алексей

Привет ворам-рецидивистам И мусорам, и активистам.

Припев.

Ты на войне — я на гражданке. А воры все — на Молдаванке.

Припев.

Зачем нам пушки, зачем нам танки, Когда нас любят на Молдаванке?

Припев.

У нас в Одессе шути всерьез: Здесь дружба — дружбой, а деньги — врозь

Припев.

Я — гимназистка шестого класса. Денатурат я пью вместо кваса.

Припев.

Продам я книги, продам тетради. Пойду в артистки я греха ради.

Припев:

А шарабан мой — американка. Какая ночь! Какая пьянка! Хотите —

пейте, посуду — бейте Мне все равно, мне все равно.

Когда я был мальчишкой

Когда я был мальчишкой, Носил я брюки клеш, Соломенную шляпу, В кармане — финский нож. Я мать свою зарезал. Отца слегка прибил. Сестренку-гимназистку В сортире утопил. Отец лежит в больнице, Мать спит в сырой земле. Сестренка-гимназистка Купается в говне. Когда я был мальчишкой, Носил я брюки клеш, Соломенную шляпу, В кармане — финский нож.

Алеша, ша

Как-то раз по Ланжерону я брела, Только порубав на полный ход, Вдруг ко мне подходят фраера: Заплати-ка, милая, за счет!

Припев:

Алеша, ша! Возьми-ка на полтона ниже! Брось арапа заправлять! (Эх-ма!) И не подсаживайся ближе, Брось Одессу-маму вспоминать! Если ты посмотришь в сторону одну: Там курочки хиляют на бану. А уркаган — наркоман, как один. С мелодии стекает кокаин.

Припев.

Раз какой-то генерал стоял орал, Он перед шпаною речь держал: «Я передушу вас всех, как тех мышей!» В ответ он слышит голос ширмачей:

Припев.

Как-то поп с кадилою ходил кадил, Ширмачам такое говорил: «Вам хочу, товарищи, я дать совет…» Товарищи поют ему в ответ:

Припев:

Алеша, ша! Возьми-ка на полтона ниже! Брось арапа заправлять! (Эх-ма!) И не подсаживайся ближе, Брось Одессу-маму вспоминать!

Жил я, бедный каланча

Жил я, бедный каланча, На копейка бедный, Мало кушал, мало пил И ходил я бледный. Никуда я не ходил: Ни в кино, ни в цирка, Потому что в мой карман Был большая дырка. Я придумал адин штук — Как мне быть с деньгами, И пошел адин туда, Где гуляют дамы. Я увидел адин дам — Шел она под горка. Я, как вежливый грузин, Начал разговорка. «Вы красивая, мадам, — Можно в вас влюбляться. Так садимся на трамвай — Будем покататься». И пока я обнимал, Целовал ей ножка Из кармана я украл Кошелек и брошка. И пошел она домой Бледный, как сметана. Только ветер погулял По пустой кармана. И тогда я стал ходить И в кино, и в цирка, Потому что в мой карман Залатался дырка.

Лимончики

На вокзале шум и гам, Ходят разговоры. Лева шобнул чемодан И запел «Лимоны»

Припев:

Ах, лимончики, Мои червончики, Где вы растете, В каком саду? Чтоб патент себе достать Сроком на три года, Раньше надо объебать Директора завода.

Припев.

Лева ксиву получил, В ус себе не дует: Лева лавочку открыл — Яйцами торгует.

Припев.

Лева яйца продавал, Нажил миллионы, А потом в кичман попал Через те лимоны.

Припев:

Ах, лимончики, Мои червончики, Где

вы растете, В каком саду?

Поют гитары вам

Поют гитары вам, И вам поет баян, Что я вернусь таким, каким я был, Но кровь кипучую С любовью жгучею Я вьюгам северным всю подарил. А там на волюшке Поют соловушки, Той песней звонкою пленя сердца. Ты в легком платьице, Моя красавица, Сидишь в объятиях у молодца. Я на побег пошел Той ночкой лунною, Чтоб до тебя дойти, я убежал. Чтоб снова свидеться, Моя любимая, Чтоб ты увидела, каким я стал. Но был задержан я Той ночкой лунною, А соловей мне пел: скатертью путь! Отправят битого В тюрьму закрытую, Чтоб от побегов там мог отдохнуть.

Постовой, отвернись

Постовой, отвернись, Сделай вид, что не видишь! Я рвану за кусты Да с обрыва — в реку. Я вздохну всей душой Воздух чистый, свободный И тебе на прощание Крикну «ку-ку!». И тогда ты стреляй, Поднимай ты тревогу! Никакой опервзвод Не догонит меня. Буду Бога молить, Чтоб послал тебе счастья До конца твоей жизни, До последнего дня.

Шлю тебе, Тамара синеглазая

Шлю тебе, Тамара синеглазая, Может быть, последнее письмо. Никому его ты не показывай, Для тебя написано оно Помнишь, как судили нас с ребятами В маленьком и грязном нарсуде? Я все время публику оглядывал Но тебя не видел я нигде. Суд идет, и наш процесс кончается, И судья читает приговор… Но чему-то глупо улыбается Этот лупоглазый прокурор. И защита тоже улыбается, Даже улыбается конвой. Слышим: нам статья переменяется, И расстрел сменяется тюрьмой Я еще раз оглянулся, милая, Но тебя нигде не увидал, И тогда шепнул на ухо Рыжему Чтоб письмо тебе он передал Говорят, что ты совсем фартовая, Даже перестала воровать. Говорят, что ты, моя дешевая, Рестораны стала посещать. Я еще вернусь с тюремной славою, Наколов церквуху на груди. Но тогда меня, порча шалавая, На тюремной площади не жди. Шлю тебе, Тамара синеглазая, Может быть, последнее письмо Никому его ты не показывай, Для тебя написано оно.

Парень в кепке и зуб золотой

Есть в скверу ресторанчик отличный Скучно-грустно в нем Лильке одной Вот зашел паренек симпатичный В кепке набок и зуб золотой. «Разрешите мне, милая дама, Ваш нарушить приятный покой», Так сказал, к ней направившись прямо, Парень в кепке и зуб золотой. Часто Лилька там парня встречала Заимела там Лилька дружка Но ему ничего не сказала, Что была по заданью ЧеКа. Так встречались они понемногу… Но налет был на банк городской, И в погоне был раненный в ногу Парень в кепке и зуб золотой. Тут мильтоны его повязали И хотели узнать, кто такой, Долго били его и пытали, А он только мотал головой. И взбешенный начальник кичмана Лильке пишет приказ боевой: Порешить поскорей уркагана В кепке набок и зуб золотой. Лилька сразу лишилась покоя, Вспомнив встречи и маленький сквер. Но своей пролетарской рукою Она молча взяла револьвер. Она камеры дверь отворила И нажала курок спусковой: Грохнул выстрел — и кепка свалилась, Пулей вышибло зуб золотой. Есть в скверу ресторанчик отличный. Скучно-грустно в нем Лильке одной. Не зайдет паренек симпатичный В кепке набок и зуб золотой.