Серебрился серенький дымок,Таял в золотых лучах заката.Песенку принес мне ветерокТу, что пела милая когда-то.Жил в Одессе славный паренек.Ездил он в Херсон за голубями.И вдали мелькал его челнокС белыми, как чайка, парусами.Голубей он там не покупал,А ходил и шарил по карманам.Крупную валюту добывал.Девушек водил по ресторанам.Но пора суровая пришла:Не вернулся в город он родимый.И напрасно девушка ждалаУ фонтана в юбке темно-синей.Кто же познакомил нас с тобой?Кто же нам принес печаль-разлуку?Кто на наше счастье и покойПоднял окровавленную руку?Город познакомил нас с тобой.Лагерь нам принес
печаль-разлукуСуд на наше счастье и покойПоднял окровавленную руку.А за это я своим врагамБуду мстить жестоко, верь мне, детка!Потому что воля дорога,А на воле я бываю редко.Серебрился серенький дымок,Таял в золотых лучах заката.Песенку принес мне ветерокТу, что пела милая когда-то.
Я напишу письмо последнее, прощальное
Я напишу письмо последнее, прощальное.Я напишу письмо в колесный перестук.Мне будут на пути причалы, расставанья,И на моей судьбе — следы от чьих-то рук.На зону поднимусь, как дипломат в иную,В чужую сторону — язык ведь незнаком.Войду к зека в барак, как в вотчину чужую.Там каждый капитан и к плаванью готов.Вот руку на плечо кладет пахан суровоИ тихо говорит: «Теперь ты, кореш, наш.На нарах у окна постель уже готова,А малолетки пусть погнутся у параш».Расскажет мне пахан, что — правда и что — враки,Поделится со мной баландой и крестом:«Надень его на грудь и помни, что собакиБоятся, если им грозишь блатным пером»Не бойся, скажет он, тюрьмы, сумы и срока,Не бойся, скажет он, работы в лагерях,И не грусти о ней — она, браток, далеко,Черти на стенке дни и думай о годах.Послушаюсь его, а после помечтаюО шапке, что вовек на воре не горит,О том, что невидимкою прийти домой желаю —Услышать там, как мать с сестренкой говорит.Я — дипломат в стране, в стране чужой, далекой.Из мира красоты — в мир силы и ножа.Любовь моя пройдет, на стыках рельс отщелкав.Черчу на стенке дни. Все мысли о годах.
Воровские костры
Кончай работу! Будем греться у костра.Мы к свету протянули наши руки.Ни слова не сказали мусора,И бригадиры промолчали, суки.Нет, не гаснуть вам век, воровские костры,Полыхать, по тайге рассеяться.Наши ноги быстры, а заточки остры —Есть в побеге на что нам надеяться.Лишь прокурор зеленый к двери подойдет,С земли большой потянет свежим ветром —С товарищем мы крохи соберемИ убежим тропою незаметной.И опять разгорятся в тумане костры,Те, в ком не было сил, проводятИ последние крохи — голодных пайки —Для товарищей новых сготовят.Пошлют в погоню нам четырнадцать ребятУ всех винтовки, пять патронов в каждой.Не попадись нам на пути, солдат!Кто волю выбрал, тот боец отважный.Пусть поймают меня через десять часов,Пусть убьют и собаками травят.Есть тюрьма, есть замок, на воротах засов,Но надежда меня не оставит.Снова встретить тебя, дорогая моя,Объяснить, что я не виноватый,Рассказать, как травили и били меня,И была не по делу расплата.Воровские костры, вам гореть навсегда!В вас есть слава убитым в погонях.А на Север угрюмый идут поезда —Новых мальчиков гонят в вагонах.
Вешние воды
Вешние воды бегут с гор ручьями,Птицы весенние песни поют.Горькими хочется плакать слезами,Только к чему — все равно не поймут.Разве поймут, что в тяжелой неволеСамые юные годы прошли.Вспомнишь былое — взгрустнешь поневоле,Сердце забьется, что птица в груди.Вспомнишь о воле, былое веселье,Девичий стан, голубые глаза…Только болит голова, как с похмелья,И на глаза накатится слеза.Плохо, мой друг, мы свободу любили,Плохо ценили домашний уют.Только сейчас мы вполне рассудили,Что не для всех даже птицы поют.Годы пройдут, и ты выйдешь на волю,Гордо расправишь усталую грудь,Глянешь на лагерь с презреньем и болью,Чуть улыбнешься и тронешься в путь.Будешь гулять по российским просторамИ потихоньку начнешь забыватьЛагерь, что был за колючим забором,Где довелось нам так долго страдать.Вешние воды бегут с гор ручьями,Птицы весенние песни поют.Горькими хочется плакать слезами,Только к чему — все равно не поймут.
Я сын рабочего
Я — сын рабочего, подпольного партийца.Отец любил и мною дорожил.Но извела его проклятая больница.Туберкулез его в могилу положил.И вот, оставшись без отцовского надзора,Я бросил мать, а сам на улицу пошел.И эта улица дала мне кличку вора,И до решетки я не помню, как дошел.А там пошло, по плану и без плана.И в лагерях успел не раз я побывать.А в тридцать третьем, с окончаниемКанала Решил навеки я с преступностью порвать.Приехал в город, позабыл его названье,Хотел на фабрику работать поступить,Но мне сказали, что отбыл я наказанье,И посоветовали адрес позабыть.И так шатался я от фабрики к заводу.Повсюду слышал я один лишь разговор.Так для чего ж я добывал себе свободу,Когда по-прежнему, по-старому я — вор?!
Таганка
Цыганка с картами: дорога дальняя,Казенный дом меня давно зовет…Быть может, старая тюрьма центральнаяМеня, несчастного, по новой ждет.
Припев:
Таганка! Все ночи полные огня.Таганка! Зачем сгубила ты меня?Таганка, я твой бессменный арестант,Погибли юность и талант в твоих стенах.Прекрасно знаю и без гадания:Решетки толстые мне суждены.Опять по пятницам пойдут свиданияИ слезы горькие моей жены.
Припев.
Прощай же, милая, прощай, желанная,Ступай же, деточка, своей тропой.И пусть останется глубокой тайною,Что и у нас была любовь с тобой.
Припев:
Таганка! Все ночи полные огня.Таганка! Зачем сгубила ты меня?Таганка, я твой бессменный арестант,Погибли юность и талант в твоих стенах.
Утром рано проснешься
Утром рано проснешьсяИ газетку раскроешь —На последней страницеЗолотые слова:Это Клим ВорошиловДаровал нам свободу.И опять на свободеБудем мы воровать.Утром рано проснешься —На поверку построят.Вызывают: Васильев!И выходишь вперед.Это Клим ВорошиловИ братишка БуденныйДаровали свободу,И их любит народ.
Я родился на Волге
Я родился на Волге, в семье батрака.От семьи той следа не осталось.Мать безумно любила меня, чудака,Но судьба мне ни к черту досталась.Был в ту пору совсем я хозяин плохой,Не хотел ни пахать, ни портняжить,А с веселой братвой, по прозванью блатной,Приучился по свету бродяжить.Помню я, как встречались мы в первые дни, —Я с ворами сходился несмело.Но однажды меня пригласили ониНа одно разудалое дело.Помню, ночь, темнота, можно выколоть глаз.Но ведь риск — он для вора обычай.Поработали мы ну не больше, чем час,И, как волки, вернулись с добычей.А потом загуляла, запела братва.Только слышно баян да гитару.Как весной зелена молодая трава! —Полюбил я красивую шмару.Ну и девка была — глаз нельзя оторвать!Точно в сказке ночная фиалка.За один только взгляд рад полжизни отдать,А за ласки — и жизни не жалко.Одевал, раздевал и ходил, как шальной,Деньги тратил направо, налево.Но забрали меня темной ночкой однойЗа одно развеселое дело.Заклинаю вас, судьи, и вас, прокурор:Не судите сплеча подсудимых.Час, быть может, пробьет — будет стыд и позор,И вас тоже возьмут у любимых.Я родился на Волге, в семье батрака.От семьи той следа не осталось.Мать безумно любила меня, чудака,Но судьба мне ни к черту досталась.
Знаю, мать, что ты ищешь меня
Знаю, мать, что ты ищешь меняПо задворкам глухим да околицам.По какой-то нелепой статьеДали, мамка, мне целый червонец.Край сибирский суровый такой.Но, однако ж, весна нас ласкает.Только вот плоховато одно:Меня, мамка, домой не пускают.Все пройдет, пролетит, словно сон,Перемелется, станет мукою.Только ты погоди умирать,Надо встретиться, мамка, с тобою.Знаю, мать, что ты ищешь меняПо задворкам глухим да околицам.По какой-то нелепой статьеДали, мамка, мне целый червонец.