Улитка в тарелке
Шрифт:
— Ну, ничего себе… А у нас так все рождаются, и собаки с кошками тоже.
— И старики?
— А, так вот. Значит, рождается ребенок, потом подрастает и становится таким, как я. Потом еще растет, растет и превращается в такого, как мой папа.
Эви еще больше сморщил лоб:— Папа? А это кто?
— Ну, ешкин кот! Тебе хоть каждое слово объясняй… Вроде, и на одном языке говорим. Папа с мамой — это мои родители. Кто меня родил! Родила, конечно, мама, но папа здорово ей помог.
— А! — догадался Эви. — Мама — это как кошка.
Сол— Слышала бы она…
— Она тоже человек?
— Еще какой! — возмутился он. — Мама у нас художница.
Сейчас Сол произнес это с гордостью, хотя обычно ему было даже как-то неловко называть работой то, чем занималась его мама. Разве рисовать картинки — это работа? Он и сам это любил, и Бемби частенько рисовала что-то, закрываясь рукой, но никто не считал, что они занимаются делом. Вот уроки учить — это дело. Потому что — скучно. А рисовать… Это ж одно сплошное удовольствие! Но Эви не был поражен этим громким словом. Он отозвался как-то кисло:— А, у нас тоже многие на компьютере рисуют.
— На компьютере каждый дурак может, — процедил Сол с презрением, хотя у них просто и не было никакого компьютера. Втайне он мечтал о нем, но даже не заговаривал, зная, что родителям почти ничего не удается откладывать. К морю-то выбрались впервые, и то на поезде…
Наконец, Эви заинтересовался:— А она как рисует?
— Рукой. На листочках, — он оживился и принялся объяснять. — Сначала делается эскиз. Ну, набросок. Пробный такой рисунок. Мама их нам с Бемби на одобрение дает — книжки же детские, а она по ним рисует. Правда, Бемби теперь обижается…
Сол скорчил гримасу, и Эви тихонько рассмеялся. Он сделал это так осторожно, будто внутри у него могло что-то лопнуть.— Она у нас такая взрослая стала!
От этих слов лицо Эви дрогнуло. Сол ободряюще улыбнулся:— Ты спрашивай, не стесняйся. Раз у вас все по-другому…
— У вас все красивые, — через силу выговорил Эви.
Заглянув в зеркало, Сол усомнился:— Красивые?
— Вот ты же еще не взрослый, а тоже… Нам говорили… всегда так говорили, что когда вырастем, у нас тоже не будет… морщин не будет… — Эви путался в словах, и голос его подозрительно подрагивал. — А у тебя их нет…
— У стариков есть. — Сол сам ужаснулся тому, что ляпнул.
Словно что-то припоминая, Эви спросил:— Старики ростом, как взрослые? Значит, тот с собакой был старик… Он был большой, а лицо… как у нас… Почему у вас так?
Сол растерянно дернул ртом:— Понятия не имею. Везде так. То есть я думал, что везде… А вы где живете?
Ответить Эви не успел. Его заглушила Бемби, которая, не выходя, крикнула из комнаты:— Идите скорей! Где вы там? Мира очнулась.
Глава вторая, показывающая Эви, что человек тоже может чувствовать себя улиткой в тарелке— Хорошо, что вы хоть говорите по-нашему! — выпалил Сол, чтобы, наконец, прозвучало что-то ободряющее.
До сих пор ни ему, ни Бемби нечем было утешить Миру, которая хоть и не плакала, но все повторяла страшным, «замороженным» голосом:— За что нас били? Что мы им сделали?
Бемби держала ее за руку, и как Сол ни приглядывался, так и не заметил никакого холодка, пробегающего по коже сестры. Ей и вправду не было противно прикасаться к Мире. «Она же не таракан, — внушал он себе и старался смотреть прямо в лица своих странных гостей. — Они оба просто не такие, как мы. Вот как негры, например! Они тоже другие, но от этого же они не хуже». Когда Сол заговорил, Мира и впрямь отвлеклась и уставилась на него с непониманием:— Что значит — по-нашему?
«Опять объяснять!» — Сол вздохнул:— Что значит… Много же языков в мире! Вот говорили бы по-японски, мы даже не поняли бы друг друга.
— Япония — это другая страна, — подхватила Бемби, заметив, что Мира и на этом языке ничего не поняла. — Земля у нас одна, это вы знаете? А стран много. И почти везде — свой язык.
Покосившись на мальчика, Сол пояснил:— Как у зверей. Кошки мяукают, а собаки лают. А птицы чирикают, — он продемонстрировал как. — Думаешь, они понимают друг друга?
Эви восхищенно разулыбался и от этого больше стал похож на обычного, правда, беззубого мальчишку.— А ты как это сделал? Точно, как птица… Покажи!
— Постойте, — строго сказала Бемби. — Начирикаетесь еще. Сол, тащи глобус, надо же все им объяснить!
Уже с порога своей комнаты он поинтересовался:— А почему вы ничего не знаете? Как в лесу жили…
Они переглянулись, и Мира скованно проговорила:— А мы в лесу и жили…
— И никогда не выходили в город? — ахнула Бемби.
Сол не упустил случая поддразнить ее:— На дискотеке не были? Ах, какой ужас!
— Цыц! — бросила сестра.
— А что? В лесу здорово, — мечтательно протянул Сол. — Я бы тоже хотел в лесу пожить. Тем более, там учителей нет!
— Вокруг наших домов была Стена, — тихо продолжила Мира. — Нам говорили, что за ней ничего нет. Все воспитатели так говорили…
Эви поморщился: «Опять своего Дрима вспомнила… Она ему все простит. Ее в кровь избили, а она простит». Погладив ее сморщенную руку, Бемби спросила: