Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
Пошатываясь, Бернардин доковылял до магазина напротив дома Шакала. Джейсон выскочил из-за угла, побежал по тротуару и, достигнув ниши, обхватил ветерана Второго бюро за плечи.
– Что случилось?! – прохрипел Борн.
– Полегче, мой друг, – закашлялся Бернардин. – Эта свинья, рядом с которой я сидел, несомненно, великий журналист, старается выслужиться, сволочь. Перед тем как вытолкать меня из машины, он двинул меня в грудь... Я ведь говорил вам, что не знаю всех новых людей, которые сотрудничают сейчас с бюро. В Америке у вас, кажется, те же самые проблемы... Поэтому, ради всего святого, не читайте мне мораль.
– Я и не собираюсь... Это именно тот дом, который нам нужен, Бернардин. Вот он! Прямо перед нами!
– Это еще и ловушка.
– Что-о?!
– Алексу тоже удалось узнать номер телефона Шакала, но он отличается от того, что получили вы. Надеюсь, вы не звонили Карлосу, несмотря на его указание?
– Нет. Во-первых, у меня был адрес, а во-вторых, я хотел потянуть время. Да и какая разница? Это тот самый дом!
– Да, конечно. Именно сюда должен был прийти мистер Симон, и, если бы он действительно оказался тем, кем назвал себя, его отвели бы на другую конспиративную квартиру. Но если бы выяснилось, что на самом деле это не господин Симон, а кто-то другой, тогда его бы убрали... Уверяю вас, список погибших в поисках Шакала увеличился бы еще на одного человека.
– Вы ошибаетесь! – быстро прошептал Джейсон, качая головой. – Может быть, это и окольный путь, но Карлос не позволит кому-то прикончить меня. Он должен убить меня сам. Это его решение.
– Так же, как и ваше?
– Да. У меня есть семья, у него – довольно сомнительная легенда. Для меня семья – все, для него его легенда превратилась в пустоту и больше не имеет значения. Он зашел так далеко, как только было можно. Теперь у него остался один путь: проникнуть на мою территорию – территорию Дэвида Уэбба – и убить Джейсона Борна.
– Уэбб?! Дэвид Уэбб?! А это еще кто такой?
– Я, – вяло улыбнувшись, ответил Борн и прислонился к витрине магазина рядом с Бернардином.
– Сумасшествие! – вскрикнул бывший сотрудник Второго бюро. – Это безумие, в которое невозможно поверить!
– Поверьте...
– У вас семья и дети, а вы занимаетесь этой работой?!
– Разве Алекс вам не рассказывал?
– Если и рассказывал, то я посчитал это обычным прикрытием:
сказать можно что угодно. – Покачав головой, старик посмотрел на своего партнера. – У вас и вправду есть семья? И вы не собираетесь от них сбежать?
– Наоборот, я хочу вернуться к ним как можно скорее. Только они по-настоящему что-то для меня значат в этом мире.
– Но ведь вы Джейсон Борн – убийца Хамелеон! Главари преступных группировок трепещут, услышав ваше имя!
– Да бросьте... Это уж слишком – тем более из ваших уст.
– Ничуть! Вы Борн, который уступает только Шакалу...
– Нет!!! – закричал мгновенно исчезнувший Дэвид Уэбб. – Шакал ничто по сравнению со мной! Я справлюсь с ним! Я убью его!
– Прекрасно, прекрасно, мой друг, – тихо произнес Бернардин, всматриваясь в человека, которого он не мог понять. – Что я должен сделать?
Борн отвернулся. Он тяжело дышал, уткнувшись лицом в витрину. И вдруг сквозь туман нерешительности в его голове заработала мысль Хамелеона. Он обернулся и взглянул через темную улицу на притихшие дома.
– Полиция уехала, – заметил он.
– Конечно...
– А вы обратили внимание, что из двух соседних домов никто не выходил? Посмотрите, в некоторых окнах горит свет...
– Что я могу сказать?! Я был занят и ничего не заметил. – Внезапно Бернардин встрепенулся и приподнял бровь. – Да, припоминаю, в окнах я видел лица людей...
– Но на улицу никто не выходил!
– Это вполне понятно. Патрульная машина... вооруженные люди. В таких случаях лучше посидеть дома, разве нет?
– Даже после того, как патрульные машины увезли вооруженных людей? Они просто вернулись к своим телевизорам, словно ничего не случилось? Никто не захотел выйти, чтобы поделиться наблюдениями с соседями? Это как-то неестественно, Франсуа. В этом чувствуется рука дирижера.
– Что вы имеете в виду?
– На крыльцо выходит человек. Он кричит, внимание отвлекается на него. Драгоценные секунды убегают. Потом появляется негодующая монахиня – и теряются еще секунды, которые для Карлоса равны часам. Потом организуется наступление, и Второе бюро остается с носом... А когда все заканчивается, все возвращается в нормальное русло – к ненормальной нормальности. Работа была выполнена по заранее разработанному плану, поэтому-то и не было нужды в естественном любопытстве: не было ни толпы на улице, ни возбуждения, ни обсуждения после разрешения кризиса. Находящиеся внутри люди несомненно переговорили друг с другом... Вам это ни о чем не говорит?
Бернардин кивнул и ответил:
– Предварительно разработанный план, выполненный профессионалами.
– И я так думаю.
– Это заметили вы, а я – нет, – возразил Бернардин. – Перестаньте щадить меня, Джейсон. Я слишком долго был не у дел. Размяк, постарел, потерял живость воображения.
– Я тоже, – сказал Борн. – Все дело в том, что для меня установлены слишком высокие ставки, я вынужден заставлять себя думать, как человек, которого я хочу забыть.
– Это говорит мсье Уэбб?
– Думаю, да.
– Итак, с чем же мы остались?
– С испуганным булочником и разгневанной монахиней, а если они окажутся круглыми нулями, у нас есть еще несколько физиономий, которые выглядывали из окон. Пока инициатива за нами, но долго это не протянется... Сомневаюсь, что нам предстоит ждать до утра.
– Простите?
– Карлос прикроет лавочку, и сделает это очень скоро. У него нет выбора. Кто-то из ближайшего окружения Карлоса выдал местонахождение его парижской штаб-квартиры, поэтому – можете поставить в заклад свою пенсию, если ее вам, конечно, оставят, – он сейчас делает все возможное, чтобы выяснить, кто его предал...
– Назад! – крикнул Бернардин, прервав монолог Джейсона и затащив его в нишу рядом с магазином. – Прячьтесь! Ложись!
Оба бросились на разбитую мостовую; Борн прижал лицо к стене и повернул голову, всматриваясь в улицу. Справа появился еще один темный фургон, но уже не полицейский, более блестящий, меньших размеров, несколько более кургузый, на низком шасси, но он казался более мощным. Единственной общей деталью на нем и полицейском автомобиле был резавший глаза ослепительный прожектор... Нет, не один, а целых два прожектора: по одному с каждой стороны ветрового стекла. Их лучи метались, освещая боковые части машины. Джейсон достал из-за пояса пистолет, который одолжил ему Бернардин; его спутник тоже вынул из кармана свое оружие. Луч левого прожектора прошел над ними, едва не задев их.