Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Черт подери, что это такое? – спросил Джейсон.
– По-моему, у американцев это называется «силы сдерживания», – ответил Бернардин. – Хотя, правду сказать, и вы и Советы обманываете сами себя, тратя уйму денег на вооружение, которое не работает. – Я – представитель другой эпохи. Когда отправитесь по делам, оставьте дверь открытой. Тот, кто пойдет по коридору, увидит гранату в моей руке... Это не какая-то ядерная абстракция, а настоящие «силы сдерживания».
– Мне это подходит, – сказал Борн на прощание. – Пора кончать со всем этим.
Выйдя на улицу Монталамбер, Джейсон завернул за угол и так же, как в Аржантей, прислонился к стене и закурил. Он ждал, напустив на себя равнодушный вид; мозг его лихорадочно работал.
С противоположной стороны улицы Бак, которая пересекала улицу Монталамбер, к нему направился мужчина. Это был разговорчивый посыльный, с которым он виделся прошлой ночью; он приблизился, держа руку в кармане пиджака.
– Где деньги? – спросил он по-французски.
– А где информация? – ответил Борн.
– Сначала деньги.
– Мы так не договаривались. – Без предупреждения Джейсон схватил связного из Аржантей за грудки и притянул к себе. Схватив свободной рукой посланца за шею, так что пальцы вонзились в плоть, он добавил: – Передай Сантосу, что он может заказывать себе билет в ад. Я так не работаю...
– Достаточно! – произнес низкий голос, владелец которого появился из-за угла справа от Джейсона. К ним приближался Сантос. – Отпустите его, Симон. Он – никто. Дело касается только нас двоих.
– Говорят, что вы никогда не покидаете «Сердце солдата»?
– Изменилась ситуация, разве не так?
– Да, конечно. – Борн отпустил посыльного, тот взглянул на Сантоса. Когда Сантос кивнул огромной головой, посыльный поспешил прочь.
– Ваш англичанин прибыл, – сказал Сантос, когда они остались одни. – Он нес чемодан – я сам его видел.
– Он прибыл, и он нес чемодан, – согласился Джейсон.
– Значит, «Лондон» капитулировал? «Лондон» очень взволнован...
– Ставки высоки – вот и все, что я скажу... Будьте добры, информацию.
– Давайте определим процедуру, согласны?
– Мы обсуждали ее несколько раз... Вы сообщаете информацию, мой клиент дает мне распоряжение действовать в соответствии с ней. Если контакт налаживается, вы получаете от меня деньги.
– Вы говорите: «контакт налаживается». Что имеется в виду? Как вы узнаете, что контакт будет прочным? Как я узнаю, что вы не украдете мои деньги и на самом деле обеспечите связь, за которую заплатили ваши клиенты?
– Вы очень подозрительны...
– Очень... В нашем бизнесе не так уж много святых... Я прав, мистер Симон?
– Может быть, даже в большей степени, чем сами думаете.
– Вы не ответили на мой вопрос...
– Хорошо, попытаюсь... Как я пойму, что контакт налажен? Просто пойму. Моя профессия – понимать. Мне платят за это, и человек вроде меня не может сделать ошибку на таком уровне, а потом раскланяться и сказать, что ошибся. Я разработал специальный тест на основе собственных исследований: задаю пару-тройку вопросов и понимаю что к чему.
– Довольно уклончивый отчет.
– В нашем бизнесе уклончивость – неплохое качество... Что касается вашего беспокойства насчет денег, могу заверить, что я не собираюсь нажить себе врага в вашем лице. Кроме того, «дрозд», очевидно, контролирует такую сеть, что с моей стороны было бы безумием восстанавливать против себя своих клиентов. Это означало бы просто укоротить самому себе жизнь.
– Восхищаюсь вашей проницательностью, а также осторожностью, – мимоходом заметил связной Шакала.
– Книжные полки не лгут: вы – образованный человек.
– Не то чтобы очень, но у меня есть кое-какие верительные грамоты. Внешность может быть и выгодным наследством, и бременем... То, что я собираюсь сообщить вам, мистер Симон, знают лишь четыре человека на поверхности земли... Все они свободно говорят по-французски. Как вы поступите с этой информацией – ваше дело. Однако, если вы только намекнете на Аржантей, я мгновенно узнаю, и вам не выбраться из «Пон-Рояля» живым.
– Когда можно выйти на связь?
– Я назову номер телефона. Обещайте, что не будете звонить по крайней мере в течение часа с того момента, как мы расстанемся. Если вы нарушите обещание, мне станет известно об этом... Я повторяю: вы умрете.
– Через час. Согласен... Кроме вас, еще трое знают этот номер... Почему бы из них не выбрать одного, кто вам особенно неприятен, чтобы я мог сослаться на него... Если, конечно, возникнет такая необходимость.
Сантос позволил себе слабую усмешку и ответил:
– Москва. Человек, занимающий высокий пост на площади Дзержинского.
– В КГБ?
– "Дрозд" вербует людей в Москве, почти всегда в Москве. Это его страсть.
«Ильич Рамирес Санчес, – промелькнуло в голове Борна. – Проходил подготовку в „Новгороде“. Уволен из Комитета как маньяк. Шакал!»
– Я запомню это, вдруг пригодится. Номер телефона, будьте добры! Сантос медленно назвал Борну номер телефона и пароль.
– Все ясно? – спросил он, удивленный тем, что Борн ничего не записывает.
– Абсолютно. Я все запомнил... Если все будет благополучно, как передать вам деньги?
– Позвоните мне... Я сам приеду к вам. И никогда больше не вернусь в Аржантей.
– Удачи, Сантос. Мое чутье подсказывает, что вы можете на нее рассчитывать.
– Как никто другой. Слишком часто жизнь подносила мне чашу с цикутой...
– Сократ, – сказал Джейсон.
– Да, но если быть точным, это из диалогов Платона.
Сантос зашагал прочь, а Борн направился в «Пон-Рояль», подавляя желание кинуться бегом. «Бегущий человек является объектом любопытства, становится мишенью» (из наставлений Джейсона Борна).